Очередной конец света - страница 14

– Пора и мне тебя угостить? У меня наверху уютно и тихо… И можно умыться, – для убедительности Кэрэн попыталась затолкать край юбки куда-то уж совсем высоко… и я сдался. Кто бы мог подумать, что меня так легко заманить литром воды? Что-то в глубине моего уже приготовившегося умирать мозга шевельнулось и потянулось к чистоте. Я вдруг понял, что вместо трансляции народ слушает какой-то местный хит, который ни разу не сменился на что-то еще за тот час, что я посвятил пиву и Кэрэн.

Надо понимать, что местные журналисты уже тоже либо свалили, либо готовились умирать. Остались я, Кэрэн и все те, кто при рождении не сообразил ни серебряную ложку в рот запихнуть, ни рубашку накинуть…

По крайней мере я себя напоследок увижу – там, где есть вода, должно быть и зеркало.

Меня ждал сюрприз. Оказалось, что достаточно снять с уха корку засохшей крови, как слух ко мне вернулся во всей красе стерео. А всё горячая вода – бережно выливаемая на меня Кэрэн. Огромное махровое полотенце задумывалось как предмет коллективного пользования, но я справился сам. Мне было хорошо. Чистый, теплый и уверенный в своем будущем. Чего еще? Кэрэн знала чего еще – объем сосуда не оставлял сомнений в крепости напитка. Я не ошибся. Мне стало еще лучше, а потом Кэрэн совершила чудо. Я как раз закончил формулировать просьбу дать мне просто поспать, когда в комнату вошла ОНА. То есть я даже знал, как её зовут… Вероятно, Кэрэн тоже умылась. Или дело было в том крепком, чего я выпил много?

Ну ведь не в длине же ног? И на самом деле – никто не знает, в чем именно. Потому что есть ведь такие – никаких изысков и глаз косит, а ты уже дышишь через раз, и все неважно, дайте дверь заколочу гвоздями, чтобы не убежала никуда.

Кэрэн меня любила. Это неважно, любил ли я её. Любовь такая штука, что если её много у кого-то одного – этого хватает обоим. Она хотела меня и хотела моих денег. Она могла забрать всё, но по неведомому мне тарифу высчитала сумму и аккуратно спрятала остаток в почти целый карман моих штанов. Эти деньги сгорят вместе с нами еще до рассвета, но Кэрэн – все равно. Как я сразу не заметил у нее эту чудесную родинку сантиметров на пять ниже пупка?

В этой жизни Кэрэн умела делать только две вещи – считать деньги и любить.

Это хорошо, что меня скоро убьют. Любовь – худшая из зависимостей, я не вышел бы отсюда до тех пор, пока Кэрэн своими маленькими пальчиками не отсчитает последнюю купюру. Я вышел бы отсюда ненадолго, чтобы обчистить первого попавшегося лишь для того, чтоб вернуться.

У президента Феофании была теория. То есть теория была у спецов, но, как это часто бывает, после того как президент её услышал, теория поменяла хозяина. Она была простой и понятной. Настолько, чтобы в неё можно было поверить. Спецы предположили, что панцирники – очень сильные эмпаты.

Панцирники чувствовали чужие эмоции. И, что нормально для эмпатов, не отличались сдержанностью.

Можно вообще не моргать. Можно заморозить мимические мышцы. Но нельзя не ужаснуться при виде панцирника. И панцирники чувствовали этот ужас. И отвечали. Примерно так мог бы ответить опарыш, прочувствовав гамму чувств барышни, только что обнаружившей личинку у себя в супе. По счастью, у опарышей нет космического флота.

Теория хорошая. Жаль, на практике она буксовала.

Президент начал с местного общества любителей животных. Я видел фотографии местной фауны. Я понимал президента, такое нельзя защищать, если только по какой-то странной прихоти не полюбить.

Делегация встречала флот панцирников на дальних подступах системы. Недолго встречала, секунд пятнадцать. Вероятно, именно столько понадобилось, чтобы панцирники поздоровались и уничтожили делегацию. С корабля велась трансляция, так что мы точно знаем, что панцирники поздоровались.

Потом опыт поставили на поклонниках местного культа. С учетом того, что их верховное божество сильно смахивало на черепаху и местное писание велело его любить сильнее жизни, – можно было на что-то надеяться. Но не нужно было. Служители культа сплоховали. Вероятно, они больше боялись, чем любили… В религиях так бывает.