Очерки Эндеральского Союза - страница 10

– Лишари, – Джеспар положил ей руку на плечо. – Нам нужно идти. Если мы хотим, чтобы Союз не закрыл наше финансирование, то нужно найти этот источник магии.

– Ещё секунду, – глаза Лишари стали бегать, читая всё новые строки, её сердце затрепетало от радости историка, открывшего что-то доселе неведомое. – «Монастырь основан ишийцами, во славу Солнца, священниками верховными Торанар, Моранар и Тбаронар. Они в годы последние, когда маяк зажечь нам суждено, получили дар от Солнца – кристалл. Се кристалл подобен демона душе, во всех своих свойствах. Только немногие с ним рядом бывшие, в порядке оставались. Остальных же хворь страшная свалила в беснование».

Лишари отстранилась от чтения. Её взгляд разглядел, как вперёд уходит длинный коридор, ведущий в глубину монастыря.

– Я была права. Вот дерьмо, но мы вышли на него, – обрадовалась девушка, прихлопнув в ладоши. – А-хах, наконец-то мы покончим с потусторонними уродами. Давайте, шевелитесь.

– Вы уверены, что стоит тревожить покой мёртвых, – командир пайганитов вышел вперёд, перегородив путь для Лишари. – Как говорят восточные поверья – «мертвец, разбуженный ото сна, несёт на себе проклятье того мира и горе тому, кто потревожит его сон».

– Да плевала я на мракобесные слухи! – если бы не пайганиты и Джеспар, Лишари снесла волной магии радагбана. – Мы должны идти дальше, иначе

– Просите госпожа за дерзость, но я обязан вам напомнить вам строки из Судебника о тысячи решений, а именно – «радагбан обязан…»

– Я поняла! – поморщив лицо, пресекла дама. – Да плевать на законы. Нам нужно забрать фигню, которая ждёт в конце.

– Я не могу, добрая госпожа, – упирается командир пайганитов.

– Хорошо, – тяжело выдохнула Лишари, – чтобы тебя Чёрный страж побрал. Ты и твои рубаки получат по тысячи медяков. Тысячу монет за то, чтобы вы просто протопали за мной.

– А вот это разговор.

Достигнув натянутого соглашения, группа пошла дальше. Шестнадцать воинов вольным шагом двигаются по руинам, Лишари внимательно высматривает символы и изображения, освещая путь магией, а Джеспар навострил ухо, ибо старые руины полны опасностей.

Отряд вскоре вышел в огромное круглое помещение – всюду виднеются саркофаги и гробы, единственный выход впереди. Шары света отразились на чёрном полированном камне, освещая лежбища мёртвых. Здесь нет письмен или барельефов… только могильный холод и ужас, веющий от обстановки.

– Проходим быстро, – приказала Лишари, не желая «наслаждаться» мрачными пейзажами, как случилось логичное для мест, где магия во плоти мертвецов сторожит древние места.

Крышки гробов послетали, стуча и разбиваясь о каменный пол. Раздался сначала кряхтящий вой, исторгаемый тленными гортанями, а потом и трупная вонь ударила в голову. Пробуждённые злыми духами существа поднялись из могил. В кривых руках показались потемневшие мечи, обрывки тканей и ветхие доспехи из кожи прикрывают смрадную плоть.

– Стоять овцы! – приказал рагабан дрогнувшим пайганитам. – Уходим в глубь монастыря.

Поднявшиеся стали формировать ряды… некоторые гробы рухнули на землю, открывая запечатанные проходы в другие секции, но Лишари до этого нет дела. Она чувствует, что этот коридор её выведет к желаемому. Но чего он желает? На самом деле, что она жаждет?

Отряды нежити ринулись на пайганитов. Крестьянские мужики хоть люди крепкие, но вид мертвецов ввёл их в трепет и только радагбан смог не допустить панического бегства. Он подскочил к мертвецу и залихвацким ударом отсёк голову твари, а потом сменил сухой бархатный глас на бодрящий рёв:

– Стоим насмерть! Стоять, если не хотите стать для них обедом.

Пайганиты стали строиться, выставляя копья вперёд. Джеспар, помнящий о подобном, сорвал бутылку с пояса; он обмакнул в жидкости из неё тряпку и запихнул в горлышко.

– Огоньку, – попросил наёмник, поднеся стекляшку Лишари, и она проведя пальцами зажгла ткань, которая тут же объялась синим пламенем.

Жаркое пламя заиграло среди рядов нежити в ту секунду, когда раздался стекольный звон. Джеспар зажёг задние ряды нежити и твари превратились в мёртвые факелы, из их гортаней донеслись звуки тоскливого завывания и подобия боли.