Очерки истории гражданской войны и иностранной военной интервенции на Украине (1918—1920) - страница 20

. Для осуществления этой задачи 1 июня в Новороссийск был командирован член коллегии Народного комиссариата по морским делам И. Вахрамеев. Реакционное офицерство, эсеры, меньшевики и украинские буржуазные националисты развернули бешеную агитацию за возвращение военных кораблей в Севастополь. Матросская масса бурлила. Часть матросов, как указывал в своей записке командир эсминца «Керчь» В. Кукель, движимая патриотическими чувствами, высказывалась за то, чтобы в Севастополь не идти, флота не топить, а в случае наступления немцев сражаться до конца и только при явной невозможности отстоять флот — затопить его. Однако необходимых условий для обороны Новороссийска не было, а попытка продолжать борьбу могла привести к огромной опасности для Советской России.

Большевики прилагали все усилия, чтобы разъяснить морякам всю эту чрезвычайно сложную обстановку, настоятельно требовавшую выполнить приказ правительства. Многого добились большевики, но полностью овладеть матросской стихией, подогреваемой реакционным офицерством и вражеской эсеро-меньшевистской и националистической пропагандой, не смогли. Враждебная агитация накаляла обстановку, разлагала ряды моряков, вносила дезорганизацию в управление флотом. Между тем германские империалисты предъявили Совнаркому ультиматум о возвращении к 19 июня кораблей Черноморского флота в Севастополь.

Наступили трагические дни в истории Черноморского флота. Советское правительство, не желая давать повода для нарушения Германией мирного договора, 13 июня открытой радиограммой за № 48 предписывало исполняющему обязанности командующего Черноморским флотом А. Тихменеву возвратиться со всеми кораблями в Севастополь. В тот же день за подписью В. И. Ленина и Я. М. Свердлова была отправлена А. Тихменеву секретная радиограмма: «Вести свою особую политику против воли Центрального Исполнительного Комитета флот не имеет права. Флот в Новороссийске отстоять себя не может. Следовательно, из положения есть только два выхода: либо уничтожить флот, либо перевести его в Севастополь. Агитаторы, которые при этих условиях говорят о боевых действиях флота,— либо безумцы, либо провокаторы… Подтверждаем приказ: немедленно уничтожить суда. В противном случае флот будет объявлен вне закона. Требуем своевременного уничтожения всех секретных телеграмм и инструкций матросами, дабы не достались немцам. Открытой радиограммы за номером 48 не выполнять»[72]. Эта радиограмма была повторена на следующий день.

Приняв столь ответственное решение, Советское правительство проявило огромное мужество и твёрдость, понимание своей ответственности за судьбу Советской России. Оно направило в Новороссийск Ф. Раскольникова, дав ему категорическую директиву: обеспечить потопление флота. Однако контрреволюционные элементы всё же нанесли предательский удар Черноморскому флоту. Л. Тихменев и большинство офицеров его штаба изменили. Заручившись поддержкой отсталой части матросов, Тихменев утром 17 июня приказал разводить на кораблях пары и идти в Севастополь. Шесть миноносцев и линкор «Воля» подчинились предательскому приказу, вышли из Новороссийска и взяли курс на Севастополь. Там советскими кораблями овладели оккупанты.

В Новороссийске остались девять миноносцев и линкор «Свободная Россия». Наиболее сознательным сплочённым коллективом проявила себя команда миноносца «Керчь» во главе с командиром В. Кукелем, пользовавшимся огромным авторитетом среди матросов за активную поддержку Советской власти. Возмущённая поведением команд уходивших кораблей, команда миноносца «Керчь» подняла гневный сигнал: «Судам, идущим в Севастополь: позор изменникам России». Толпы трудящихся, собравшиеся в Новороссийском порту, «напутствовали» трусов и изменников, покидавших город, возгласами возмущения и негодования. И это оказало воздействие на некоторые команды. Так, в пути следования команда эскадронного миноносца «Громкий» всё же затопила свой корабль, предварительно съехав на берег.

Уход части кораблей в Севастополь угнетающе подействовал на команды оставшихся судов. Многие матросы плакали, раздавались истерические выкрики: «они опозорили нас», «лучше погибнуть с кораблём, чем сдаться». Своей выдержкой, собранностью и деловитостью большевики подняли дух моряков и, возглавляя их, энергично готовились к выполнению приказа Советского правительства. Утром 18 июня корабли вышли в море, подняв гордый сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь». С этим сигналом они скрывались в морской пучине