Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели - страница 2

«Мое поколение достигло совершеннолетия в начале шестидесятых, когда наступило время социальной революции. Впервые оказалось возможным, чтобы парни из рабочего класса, подобные мне, смогли стать музыкантами, фотографами, живописцами или поэтами. Мы больше не должны были следовать дорогой, проторенной старшими поколениями, которые прошли через тяжелые тридцатые и военные сороковые, и кто не боролся больше ни за что, кроме как за постоянное место работы и пенсию после пятидесяти лет труда. Подобно каждому новому поколению, мы хотели проделать собственный путь и порвать со старым. Поп-музыка в те дни была мягкой и скучной, но народная музыка… Она казалась новой (хотя многое из нее и было основано на вековых традициях), и она соединилась с новой философией жизни, которой было охвачено новое поколение».

Трудно поверить, но в 1965 году в одном только Лондоне существовали и процветали более четырехсот фолк-клубов! Сюда потянулись фолксингеры со всей Европы и даже из-за океана. Они заимствовали необычную технику игры на гитаре и особенные настройки, улавливали звучание народных мелодий, выучивали старинные песни и баллады, учились петь, затем возвращались в Америку, обогащенные бесценным опытом, и тотчас становились популярными, открывая для молодой американской культуры непостижимое чудо старинной народной песни. А многие американцы душой и генами принимали эту музыку, так как слышали в ней голоса своих предков — ирландцев, шотландцев, англичан. В этом смысле душа молодой Америки всегда оставалась открытой для принятия британского фольклора. Более того, в самой Америке, в глубине ее независимых штатов, сохранились целые архипелаги народной культуры далекого Альбиона, о которой в самой Англии уже никто не помнил. И так же, как в Англии, в Штатах на поиски исконно народной музыки устремились музыканты и исследователи. Так же, как и в Британии, они вытаскивали из небытия героев американского Фолк-Возрождения двадцатых годов и давали им вторую жизнь.

Почему подобное случилось сразу на двух континентах? Ведь столь истовое и неподдельное стремление послевоенного поколения к своим корням, к истокам народных песен и мелодий, не имеет прямой связи с «битломанией», которая столь же стремительно завершилась, как и возникла, уступив место новым «маниям» и единовременным страстям. Нельзя также утверждать, что влечение к фолку было модой, неожиданно накатившей на Великобританию и Америку. Скорее всего, это был своеобразный стиль шестидесятых, которого придерживалась молодежь в Европе и Северной Америке, и речь уже идет не только о народной музыке Шотландии или Ирландии, но о народной музыке вообще, и не только музыке. Послевоенное поколение стремилось к социальному равенству, к соединению культур, языков, религий, и эти священные идеи, тотчас нареченные «левыми», находили почву для самовыражения, и, прежде всего, в музыке.

Что же произошло в начале шестидесятых в Великобритании, заставившее часть молодого поколения в одночасье отвернуться от захлестнувшего страну американского засилья и примитивного скиффл и обратиться к своим корням? Может, британское студенчество было особенным, более просвещенным и одухотворенным? Или, быть может, оно решило таким образом ответить на всемирную подростковую истерию, устроенную выходцами из Ливерпуля? Ничего подобного! Британские студенты и школьники конца пятидесятых — начала шестидесятых питали к своему фольклору любви столько же, сколько советская молодежь к песням кубанских казаков или татар Поволжья, а может, и того меньше. Что-то другое произошло. Что именно?

Поразительные вещи происходили в послевоенное время по обеим сторонам Атлантики. Вслед за рок-н-роллом из Северной Америки распространяется поверхностный и легкомысленный скиффл, увлекший за собой Лондон и провинцию. Героем этого времени становится уроженец Глазго — Лонни Донеган (Anthony James «Lonnie» Donegan).

Он был сыном скрипача Шотландского Национального оркестра, но не пошел по стопам отца, предпочтя гитару и банджо, фолк и блюз, Ледбелли и Чака Берри, Луи Армстронга и Хэнка Вильямса. Донеган играл у Криса Барбера (Chris Barber Band) и настолько успешно, что добился отдельного номера на выступлениях этого оркестра. Он выступал с басистом и ударником, исполняя музыку, названную