Очерки поповщины - страница 47

над св. Григорием Неокесарийским. Анфим ухватился за этот пример, как утопающий за соломинку. Написал к Афиногену послание, в котором, приводя в пример св. Григория, просил его последовать, нужды ради, примеру епископа Федима и рукоположить его заочно.[143] «Благодать святого духа, — писал он, — всегда немощная и врачующая и не оскудевающая, не стесняется пределами земными, но везде и присно действует. Служи божественную литургию в предстоящий великий четверток в своей церкви и в положенное время читай молитвы святой хиротонии, аз же, смиренный, в тот самый час буду возлагать на себя одежды архиерейския». При послании положено было золото.[144] Афиноген согласился. Уведомил он Анфима, чтобы готовился он к хиротонии и возлагал бы на себя священные одежды архиерейского сана в великий четверток, 11 апреля 1753 года.

Наступил этот день Анфим начал в Боровицкой церкви служить литургию соборне с своими попами, как архимандрит. После малого входа с евангелием, вошел он в алтарь и стал на колена пред престолом, наклонив голову. В церкви было молчание. Знали, что в эти минуты там, далеко, за Днестром, в ином государстве, епископ Афиноген, положив руку на разогнутое евангелие возглашал молитву хиротонии… Анфим встал, священники подали ему омофор, егколпий, митру, и он надевал их, при пении клироса: «аксиос». Затем взял в руки свечи троеплетенную и двуплетенную,[145] вышел на амвон и осенил предстоящих при громогласном пении «исполла эти деспота». Народ пал ниц пред епископом. Кончая литургию, как архиерей, Анфим тогда же посвятил попа и дьякона. Это было сделано гласно, открыто, торжественно, отнюдь не тайком. Никто не сомневался в правильности обряда, ибо наперед было объявлено, что совершается такой обряд нужды ради, гонительного ради належания от еретик, по примеру Федима епископа, посвятившего некогда подобным образом св. Григория во епископы Новой Кесарии.

Анфим достиг цели — был архиереем, был владыкою старообрядцев; ненасытное его самолюбие вполне было удовлетворено. Успокоив совесть примером св. Григория, он искренно верил в несомненную правильность принятого им сана, посвящал много попов и дьяконов и рассылал их по старообрядческим слободам. Михаила Буркина и Иосифа он «дополнил чином», то есть вновь рукоположил, уже как епископ. Уверенных в правильности его архиерейства было много даже в самой Ветке, где так не возлюбили было вначале Анфима; начались толки о том, не следует ли сего «страдальца за древлее благочестие» призвать православным епископом… И вдруг… каково это было узнать Анфиму? Приходит весть, что 11 апреля, когда Анфим в Боровицкой церкви надевал архиерейское облачение, Афиноген не только не служил обедни, но уже был католиком и, обритый, щеголял по улицам Каменца-Подольского в ловко сшитом кунтуше польского жолнера! «И остался Анфим в скорби и печали о неполучении нарекования епископом», — говорит Иона Курносый. Скинуть омофор, торжественно надетый, было несообразно с своенравным характером Анфима; оставаться в литовско-белорусских краях, где все знали, как и в какой именно день посвящен Анфим, было также невозможно. В этих местах никто не поверил бы правильности его архиерейства. При таких обстоятельствах решился он кинуть только что устроенную им Боровицу и ехать подальше от мест, где он возложил на себя архиерейское облачение. Анфим решился ехать туда, где в последнее время находился Афиноген, чтобы вернее узнать, в какой именно день бежал он в Каменец и совершал ли он заочную хиротонию. В случае же неблагоприятных для себя по сему случаю известий он намеревался искать новой хиротонии или утверждения в архиерейском сане от ясского митрополита Иакова.

Показание двух старообрядческих писателей прошлого века, сохранивших известие о старообрядческих архиереях того времени, совершенно противоречивы. Иван Алексеев, беспоповец, писавший по слухам и притом с видимою целью показать нелепость искания поповщиной архиерейства, говорит, что Анфим удовольствовался небывалым заочным рукоположением польского жолнера. «В то мнимое его (Анфима) поставление, говорит он, уже Афиноген не епископом, но у некоего пана капитаном сотворися, обаче некоим слепым Анфим за епископа вменился и действова епископьская и во диаконы и в попы поставляша, кои попы имяху немалыя подзоры (подозрения), их же он постави и доныне священная действует».