Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - страница 8

Знал Кузьма всегда, за что дерется и почему побеждает. Так и теперь разумом и душой понимал причины ужасного поражения. Говорил Минин с тяжелым сердцем о боярах-двурушниках, продавших честь и совесть иноземцам. Возмущался служилыми дворянами, которые берутся за оружие только после получения поместья. Укорял монастыри, державшие под спудом громадные богатства в то время, как воинским ратям не хватает одежды и вооружения. Сурово обвинял казаков, готовых служить тому, кто больше даст. Указывал и на недостаточное число в бывшем ополчении начальных людей, хорошо знакомых с ратным и пушечным делом.

На родине возвратившиеся ополченцы приступили к своим постоянным посадским занятиям. Год подходил к концу (новый год начинался тогда с 1 сентября), предстояла смена всех выборных городских должностей.

Нижегородская нижнепосадская община избрала земским старостой только что возвратившегося из похода ополченца-добровольца Кузьму Минина. При его избрании был составлен общий приговор обычного в таких случаях содержания: «Посоветовав всем миром, излюбили есмя и выбрали к государеву делу и земскому в Нижнем Нове-Граде в Земскую Избу нижегородца же посадского человека в земские старосты Козьму Минина… ведать ему в посадском мире всякие дела и во всех мирских делах радеть, а нам, мирским людям, его, старосту, во всех мирских делах слушать, а не учнем его слушати, и ему нас надлежит к мирскому делу нудить…».

Новый земский староста приступил к исполнению своих обязанностей, не бросая своего мясного «рукомесла». Ежедневно Минин спускался с обрыва Часовой горы, где стояла его «животинная бойница», на Торговую площадь к «земской избе», помещавшейся около церкви Николы на Торгу.[4] Здесь ждали его разнообразные посадские дела.

По роду своей административной деятельности ему также приходилось бывать и у воеводы в кремле, и на Верхнем базаре у верхнепосадского старосты. Везде «излюбленному посадскому человеку» приходилось сталкиваться с отголосками и отражениями общегосударственных событий тех месяцев, везде и всюду приходилось беседовать о катастрофически быстро ухудшающемся положении страны.

Особенно тяжелые переживания приходились на долю патриота земского старосты, когда в Нижнем получались редкие известия из Москвы, доставляемые «бесстрашными людьми» Родионом Моисеевым и Романом Пахомовым. Все собеседники сходились на том, что гибнет русская земля, нужны решительные меры…

Стал задумываться Минин: «На что же надеяться? К кому обратиться?»

Выдающийся ум избранника посадской людской массы подсказывал возможный выход из создавшегося положения: ведь не один он болеет душой за Отчизну, среди посадских много найдется таких же, как он, «болельщиков» и «страдальцев».[5] Нужно объединиться «всем скопом», «всем миром», да войско и казну собрать, хорошего военачальника найти. Но вопрос в том — послушают ли? Ведь уж был случай: и деньги собрали, и под Москву ходили, да ничего не вышло…

Кузьма Минин оказался способным разобраться в тяжелых обстоятельствах момента. В конце концов у него возник план: обратиться к согражданам с предложением взяться за спасение земли предков по-новому, по его, Кузьмы, наметкам и указаниям, избегая ошибок прошлого.

Решив перейти от мыслей к действию, посадский староста начал разговаривать в земской избе с приходящими по делам посетителями на волнующую его тему. Излагая свои сокровенные думы, он убеждал каждого, что можно добиться успеха, если подняться не единицам, а всему народному множеству. Большинство собеседников при этом, по словам летописца, «в умиление приходить начаша», и лишь единичные люди «ругающеся отходяща». На вопросы, как практически подойти к делу, Кузьма указывал на необходимость в первую голову собрать казну и предлагал желающим делать пожертвования.

Вдохновенные слова Минина способствовали успеху добровольного сбора, сумма которого достигла 1700 рублей. Конечно, для серьезного похода этих денег было слишком мало, и Минин решил обратиться с воззванием ко всему населению города. В одно из воскресений, после церковной службы, он произнес короткую, но близкую народному сердцу речь.