Очешуеть! Я - жена дракона?! (СИ) - страница 11

– Не будет вам постельных утех! – рывком открыв дверь, рявкнула я. – Ой.

Лакей снова поставил мой чемодан, теперь уже грязный и покосившийся, у стены.

– Ваш багаж, госпожа графиня, – пробормотал он и дернул глазом.

Теперь все слуги в доме будут думать, что хозяин женился на какой-то умалишенной бабе. Впрочем, мне это только на руку.

– Гав, – сказала я, чтобы закрепить первое впечатление, расхохоталась и закрыла дверь.

Юджин перелетел с подоконника на кровать, плюхнулся на подушку лапами кверху и заявил:

– А теперь цьмок и спать!

Я открыла глаза и огляделась. Вот ведь! Так надеялась, что мне все это приснилось! Но нет, это был не кошмар, я и в самом деле теперь графиня Рэйдэн. А ведь когда заглядывалась на беловолосого красавчика-дракона, и помыслить не могла о таком! И никак не думала, что буду мечтать о разводе с ним.

Вот этим, кстати, и займусь.

Встала с пуховой перины и начала делать зарядку. Потом подошла к окну. Темно еще, но юная заря пробивается робкой светло-розовой полоской на горизонте. Разоспалась что-то госпожа графиня! Дома-то всегда затемно вскакивала, а тут, видать, на пуховых перинах, мягких, будто облако, продрыхла всласть почти до рассвета.

Ладно, спишем все на вчерашнюю нервотрепку. Я вздохнула, вглядевшись в темнеющий на горизонте лес. За ним моя таверна. Как они там, без меня, теперь будут, а?

Вспомнила, как каждое утро вставала первой, умывалась ледяной водой и шла вниз, на кухню. Затворяла тесто, а из подоспевшего с вечера лепила булочки, разжигала печь и отправляла в ее пышущие жаром недра выпечку.

Тренькал звонок над дверью. Значит, пришел молочник. Расплатившись с ним, я брала два стакана простокваши и шла в зал, к дядюшке Костолому, который как раз к этому времени разжигал камин.

Позавтракав на скорую руку с ним за компанию и обговорив дела, отправлялась будить старших сестер. Сами ведь ни за что не проснутся, засони этакие. Младших не трогала, оставляла посмаковать утренние сны, ведь на рассвете самые сладкие они. Да и когда с подушкой обниматься, коли не в ранние детские годы. Успеют еще, намаются, как подрастут, а пока пусть спят, мои хорошие.

Как старшие собирались на кухне, у меня как раз и булочки, и яишенка, и пироги поспевали к завтраку. Когда подтягивались сонные младшие, мы со старшими уже успевали поделить обязанности. Как печка жаркий, каждое утро разгорался спор, чья очередь посуду мыть в этот день. Никто не хотел, особенно, после ужина, когда глаза слипаются, а тарелки грязные словно и не убывают.

Тут приходил черед графика, в котором все было расписано. Сестры вздыхали, проклинали судьбу, но кивали и приступали к своим обязанностям. Двоим предстояло перечистить-перемыть горы овощей, другой паре настрогать их, третьим за рыбой сбегать, как раз рыбаки с утренним уловом причалят скоро. Да и остальным дела находились.

Сама надевала соломенную шляпку, одну на троих со старшими сестрами, и отправлялась на рынок. Город еще спал, и мне нравилось идти по пустынным улицам в легкой туманной дымке. Башмачки стучали по выстланной булыжником мостовой, солнышко начинало кидаться солнечными зайчиками сквозь таявшую сизую хмарь в небе. Холодный воздух бодрил и разрумянивал щечки.

К шумным бойким торговкам я обычно поспевала одной из первых и могла выбрать лучшие продукты. Зная меня, женщины тут же засучивали рукава и, взвесив нужное, с азартом пускались в споры относительно цены. Торговались мы обычно долго и с упоением, ничего зазорного в том не видя, ведь это обычай, а стало быть, проявление взаимного уважения.

Выслушав заодно и свежие сплетни, я брала изрядно потяжелевшие корзины и отправлялась в обратный путь. Пора было подавать завтрак посетителям, а потом и к обеду начинать готовиться. Дела никогда не убывали, рассиживаться сиднем было некогда, дни проходили в труде.

А теперь и чем занять себя, не ведаю. Полюбовавшись расцветающей в небе зарей, я вышла из спальни. Драконий дом еще спал, укутавшись сумраком. Коридорные свечи прогорели, наплакав воска на подсвечники. Лишь внизу, в холле, еще теплились огоньки на богато разукрашенных вензелями серебряных канделябрах.