Очищение Духом - страница 30

Когда серым маревом за окном засветилось утро, Ривелсея спала тяжёлым сном, разметавшись по постели в нахлынувшем исступлении тягостной любви, пламя которой полыхало сейчас столь неистово, как бывает только перед затишьем и угасанием. Часа через два она встала и, наскоро поев, вновь отправилась на занятия.

Через две недели в обучении Ривелсеи случился коренной перелом. Веттар Нарт сказал ей, что пришла пора начинать тренировки с огнём, самые сложные и самые нужные, и намекнул, что посвящение в ратлеры напрямую связано с этим. В последнее время Ривелсее стало почему-то казаться, что Мастер торопится как можно скорее подвести её к посвящению, сокращая раза в два те сроки, которые полагаются на те или иные упражнения. Она ясно чувствовала это, но не понимала, с чем это связано. Две недели вместо пары месяцев было потрачено на искоренение двух оставшихся, кроме боли, страхов, о которых Веттар Нарт говорил на первом занятии. Это достаточно легко далось Ривелсее, и Веттар Нарту приходилось раз за разом кивать, глядя на её успехи. Но вот с огнём всё было иначе. Если стихия воды почему-то казалась родной Ривелсее, то тренировки с огнём, напротив, давались её очень тяжело, она никак не могла добиться единства с этой трепещуще-жгучей, могучей и беспокойной энергией. Последние испытания стали для Ривелсеи самыми ужасными. Ожоги на теле, причиной которых раньше был только горячий металл, каждый день удваивались, поскольку теперь были вызваны своей непосредственной стихией. Мощь ратлера, развившаяся в Ривелсее до довольно высокой степени, и привычная техника отделения сознания, конечно, помогали ей в преодолении трудностей, но огонь абсолютно не гармонировал с её натурой, Ривелсея словно бы чувствовала даже враждебность огня по отношению к ней. Однако сейчас, как никогда сильно, стала помогать та фраза, которой Веттар Нарт обучил её в самом начале. Теперь только девушка поняла, насколько важна в этой фразе вторая строчка, которой сперва она не придавала особого значения. Каждый раз, произнося «Я не чувствую огня», Ривелсея ощущала, что пламя, лижущее ей ладони и коленки, словно смиряется, и боль утихает. Через несколько дней Ривелсея, вкладывая в эту фразу много ратлерской мощи, добилась того, что могла без особой боли погружать в пламя любую часть своего тела, однако это было всё равно очень неприятно, ощущение было полностью противоположно тому чувству растворения и слияния, какое она испытала во время упражнений с водой. Веттар Нарт постоянно торопил, занятия сейчас продолжались не по шесть и не по девять, что раньше считалось много, а по семнадцать часов в день, и Ривелсея каждый день после занятий почти искренне удивлялась тому, что она ещё жива. За всё время занятий нельзя было не только что отдохнуть – ратлеры этого слова вообще не понимают – но даже поесть и утолить свою жажду. Однако к этому она уже успела давно привыкнуть. Её мучило другое: с её Великим Мастером, с Веттар Нартом, что-то как будто случилось. Он мучил так, словно хотел вынуть душу, при этом почти не смотрел на неё, а его голос, всегда ровный и спокойный, теперь стал отрывистым и ещё более глухим. Вся жизнь состояла для Ривелсеи только в занятиях и сне, она почти месяц ни с кем не разговаривала, не видела даже Айледа, не думала о родителях и даже забывала принимать пищу. Только занятия. С семи утра до позднего вечера, каждый день, практически без отдыха. Тело Ривелсеи должно бы было давно ослабеть, но теперь его питала мощь, и слабости не было места рядом с ней. Ривелсея, однако, не понимала, к чему и зачем такая невероятная спешка. Она даже один раз, набравшись смелости, спросила об этом у Мастера, но тот очень сурово на неё посмотрел и не удостоил ответом. Менять что-то он явно не собирался, хотя Ривелсее казалось, что видеть её мучения ему вовсе не приятно и что не так уж он и спокоен внутри, как можно бы подумать. Впрочем, всё это были только догадки. Чужая душа всегда тонет в сумерках, а душа ратлера – вечная ночь, где не вспыхнет никогда даже искорка чувства, а если и вспыхнет, то вечный сумрак тут же её поглотит…