Очищение - страница 7

***

Тайнова вышла на станции метро «BedfordAV», свернула налево и пошла вдоль по улице, пока не наткнулась на бордовую вывеску с белыми буквами: «Abby». Будучи не большой любительницей шумных заведений, Ева остановилась около входа в надежде дождаться своего знакомого на улице. Она решила позвонить, но не успела достать телефон из куртки, когда услышала знакомый голос за спиной:

– Ева! Так это ты. Я шёл за тобой от самой станции метро, не решаясь окликнуть тебя. Не был до конца уверен, что это ты, – к ней приближался невысокого роста, коренастый, с идеально подстриженными рыжими волосами и лёгкой щетиной мужчина средних лет в коричневом костюме. Его лицо озаряла искренняя улыбка. – C последней нашей встречи ты изменилась. Подстриглась?

– Привет, Роберт! – Тайнова почтительно улыбнулась, – Сразу хочу извиниться за свой английский, практики маловато.

Двое знакомых поцеловались и обнялись.

– Это ничего! После двух стаканов водки будем понимать друг друга с полуслова, – Пратт держал Еву за плечи, слегка потряхивая. Он заметно радовался их встречи – Ну, и что мы стоим на входе, мешаем людям курить. Думаю, следует заглянуть во внутрь.

Бар производил приятное впечатление: маленький и темный, он создавал атмосферу уединенности. В заведении было многолюдно, гости в основном сидела за барной стойкой, которая занимала большую часть помещения. Несколько столов располагались в углу главного зала, ещё несколько в следующей комнате, которая по совместительству служила бильярдной. Знакомые решили занять свободный столик в углу. На стенах всего помещения Ева заметила огромное количество фотографий, сделанных посетителями бара. Несмотря на давящую обстановку, в баре царил весьма доброжелательной климат: за барной стойкой, общаясь с барменом, смеялись и спорили выпивающие компании, из соседней комнаты доносились веселые голоса играющих. Тайнова расслабилась. Через пару минут к ней присоединился Роберт с двумя стаканами водки со льдом.

– Я угощаю сегодня, и не спорь, – Ева кивнула, – Ты подстриглась, знаешь, а тебе идёт. Так твои кудряшки кажутся ещё более кудрявыми, а цвет волос стал светлее. Этот цвет называется, кажется, русый? – Пратт повесил пиджак на спинку стула, расслабил галстук и уже принялся заворачивать рукава рубашки, когда Ева его прервала:

– Ты действительно хочешь обсудить мою причёску или просто нервничаешь, и не знаешь, что говорить?

Роберт замялся:

– И то и то. – Смущенно произнес мужчина.

– Хорошо. Я подстриглась два года назад, так как не люблю ухаживать за волосами. Да – кудряшки стали ещё кудрявее, да – цвет волос светло-русый. Ты не изменился. И ещё… Мы пьём водку, потому что ты любишь водку, или потому что я русская и, следуя предрассудкам, мы обязаны пить водку?

Пратт сидел напротив девушки и растерянно хлопал глазами:

– Я думал, ты любишь водку. Не знаю, с чего я это решил.

Ева улыбнулась, увидев смущение своего знакомого:

– Я ничего не люблю, так как на меня не действует алкоголь, но если выбирать – то вино, потом виски, потом коньяк, но я с удовольствием попробую американскую водку, – Ева подняла стакан, призывая своего собеседника выпить, и сделала первый глоток. – Так, что нового? Есть интересные дела?

– Я не видел тебя пять лет, а ты хочешь поговорить о работе?

– Ты прав. – Тайнова вздохнула, – Просто, я больше не умею ни о чём разговаривать.

– Давай, я тебя научу, – Роберт подмигнул, – Ну, во-первых, как такое возможно, что тебя отпустили в Америку в отпуск?

– Ты прав, почти невозможно. Почти… Нужны хорошие знакомые. Но это не исключает того факта, что, пока я была в аэропорту, мне незаметно не засунули жучок в интересное место для прослушки.

– То же самое могу сказать и про себя. Думаю, уже всё ЦРУ на ушах стоит, зная с кем я пошёл на встречу. – Они оба рассмеялись, – А ты умеешь улыбаться!

– Да, меня учили в детстве. Может, обновим? – Ева взглядом указала на пустые бокалы. Алкоголь постепенно расслаблял тело и затуманивал разум, уводя от скверных размышлений. Она задумчиво всматривалась в шумную толпу веселящихся людей: они смеялись, обсуждали злободневные темы, обнимались, флиртовали – они жили. Эти люди умели жить.