Очки Гудвина - страница 14

Лань стояла у самой воды.

Внезапно она что-то почувствовала, что-то встревожило её. Вздернув голову, пугливо огляделась. Два огонька, как сигнал тревоги, блеснули меж колючих кустов, давая понять, что рядом смертельный враг. Лань рванулась вперёд. Бежать, бежать! Охвативший её панический страх гнал вперёд, придавал силы. Ручей в мгновенье ока остался далеко позади, а впереди возник крутой склон, заросший невысоким кустарником. Чем дальше она бежала по нему, тем круче он становился. Исчезла трава, из-под ног сыпался щебень. Перепрыгивая с камня на камень, она взбиралась всё выше и выше. И вдруг резко остановилась и замерла. Дальше бежать было некуда – перед нею открылась пропасть. С другой стороны провала убегал вверх отвесный кряж, на вершине которого сидела большая птица. Площадка, на которой стояла лань, оказалась ловушкой. Смерть ждала впереди, и смерть следовала по пятам. Волк тоже понял это и приготовился к последнему прыжку. Теперь их разделяло совсем небольшое пространство. Совсем близко был дрожащий хвост, мягкая, шелковистая шея, которую через несколько секунд будут рвать его крепкие зубы…

Заглянув снова в пропасть, лань отпрянула, заметалась в панике, подняла голову вверх, словно моля о спасении тёмное небо с холодным ярким ликом луны, а потом снова обернулась, охваченная смертельным страхом. И волк увидел глаза своей жертвы.

Он узнал их – он видел их раньше. Они были хорошо знакомы ему, эти раскосые глаза, в которых стоял ужас. И этот ужас внезапно передался ему. Волк понял вдруг, что не сможет вонзить свои зубы в эту нежную плоть, даже если ему будет грозить голодная смерть. Но и уйти он не мог. Грозный внутренний голос запрещал ему отступать. Он подталкивал. Он приказывал: вперёд! Один прыжок и пища твоя! Но волк не мог прыгнуть. Окаменев, они стояли у края расщелины, глядя друг другу в глаза. Мгновения растянулись в вечность.

Внезапно от края горизонта стали быстро надвигаться облака и через несколько минут они поглотили луну. В их огромной вспученной массе там и здесь начали вспыхивать безмолвные всполохи зарниц. Усиливаясь, нарастал странный шум. Казалось, на вершины деревьев в лесу налетел шквальный ветер, и ветви закачались, зашумели, захлопали листьями. Шумела, пульсировала, вспененная страхом кровь. А, возможно, где-то пошел дождь и его шелест стал походить на далёкие аплодисменты.

Невидимый кукловод всё сильнее и нетерпеливее дергал за веревочку – вперёд! Взвыв, волк закрыл глаза и прыгнул. Яркий свет расколол чёрное пространство над головой. На несколько мгновений его тело обрело невесомость и, прежде чем напороться на острые камни внизу пропасти, он несколько мгновений парил в воздухе словно птица.

И когда оболочка его агонизировала в ярких сполохах боли, открылось внезапно сверхвидение, и он – нет, не увидел, а осознал каким-то новым, вдруг проявившимся чувством, что находится на арене. И лес, казавшийся до этого бесконечным, и небо над ним были лишь декорациями, и всё сжалось вдруг до размеров сцены, на которую из тёмной бездны были устремлены жадные глаза зрителей. И он – нет, не услышал, но понял, благодаря тому же шестому чувству, что зрителям понравилось то, что они увидели. И боль исчезла, телесная оболочка растворилась, но он все ещё был жив и, как ни странно, мог слышать, как чей-то голос спросил: смерть или жизнь? И многоголосый хор ответил ему – жизнь! Жизнь…

Когда они снова оказались на улице, было парко и душно одновременно, как бывает после сильного дождя, внезапно пролившегося в жаркий день.

– Зачем только снимают такую муть? Зря только последние деньги на это дерьмо истратил, – вздохнул Хрякин. – Лучше бы на комедию сходили.

– Это называется интеллектуальное кино, – снисходительно пояснил Птахин. – Не для слабых умов. Поиск новых изобразительных средств. Смешение реальности и выдумки, перекличка разных миров. Борьба, поединок – чтобы привлечь зрителей, это всегда интересно. Человек в шкуре животного. Или животное в человеке. Что пересилит – инстинкты или разум? Внутренняя борьба…

– Режиссёр Птахин расправляет крылья своей неуёмной фантазии, – насмешливо протянул Хрякин. – Слушайте и внимайте! Мэтр дает интервью!