Одд и ледяные великаны - страница 4

Уже смеркалось.

Одд знал, что ему пора возвращаться домой. Он спустился с холма и только у самого подножия сообразил, что совершенно не представляет себе, в какой стороне его хижина. Сюда он пришел следом за лисом, но тот явно не собирался провожать его обратно. Он попытался прибавить шагу, но поскользнулся на льду и упал лицом в жесткий снег, обронив свой костыль.

Одд пополз к отлетевшему костылю и вдруг почувствовал на затылке чье-то горячее дыхание.

– Ну, здравствуй еще раз, медведь, – бодро проговорил Одд. – Можешь съесть меня прямо сейчас. Лучше уж послужить пищей медведю, чем замерзнуть на льду. Хоть какая-то польза.

Медведь, кажется, не собирался есть Одда. Усевшись на лед перед мальчиком, он указал лапой себе на загривок.

– Правда? – спросил Одд. – Ты меня не съешь?

Медведь издал глухой гортанный рык – угрюмый рык, но не голодный, – и Одд решил испытать удачу. Раз уж сегодня такой странный день, то еще одной странностью больше, одной меньше, уже все едино.

Одд вскарабкался на спину медведя, сжимая в левой руке костыль, а правой цепляясь за медвежий мех. Медведь медленно поднялся на ноги и, убедившись, что мальчик уселся и держится крепко, помчался вприпрыжку сквозь сумерки.

Медведь набирал скорость, холодный ветер пронзал Одда насквозь, и парнишка продрог до костей.

Лис бежал впереди, орел парил в небе над ними, и Одд размышлял про себя, исступленно и радостно: я прямо как те благородные лорды из маминых баллад. Только без коня, собаки и сокола.

Он размышлял про себя: и никому о таком не расскажешь, потому что никто не поверит. Я бы сам не поверил.

Медведь несся по лесу, с потревоженных веток срывался колючий снег и летел прямо Одду в лицо, но Одд только смеялся. Взошла луна, бледная, и огромная, и такая холодная, но Одд продолжал хохотать, потому что он ехал домой, в свою хижину в лесной чаще, и он был сказочным лордом верхом на медведе, и еще потому, что он Одд.

Перед хижиной Одда медведь остановился, и Одд спустился на землю: наполовину упал, наполовину слез сам. Он выпрямился, опершись на костыль, и сказал зверю:

– Спасибо.

Ему показалось, медведь кивнул, но мало ли что померещится в лунном свете.

Раздалось шумное хлопанье крыльев, орел опустился на снег в двух шагах от Одда. Склонив голову набок, птица смотрела на Одда единственным глазом медового цвета. На месте второго глаза зиял темный провал.

Одд подошел к двери хижины. Лис уже ждал его там, сидя на задних лапах, как пес. Медведь подступил ближе и встал за спиной Одда.

Мальчик задумчиво оглядел всех животных.

– Что? – спросил он, хотя и так было понятно, чего им хотелось.

А дальше все было так.

– Ну что ж, заходите, – сказал Одд и открыл дверь.

И они вошли в дом.

Из-за кого мы попали в эту передрягу?

Одд думал, что лососевого бока ему хватит на целую неделю, а то и больше. Но, как оказалось, лисы, орлы и медведи тоже не прочь угоститься лососем, и Одд чувствовал себя обязанным их накормить в благодарность за то, что они проводили его до дома. Вчетвером они съели все подчистую, но наелись лишь Одд и орел. Лис с медведем, похоже, остались голодными.

– Завтра мы раздобудем еще еды, – сказал Одд. – А сейчас надо спать.

Животные уставились на него. Одд улегся на свой соломенный тюфяк и пристроил костыль у стены, чтобы сразу на него опереться, когда надо будет вставать. Постель больше не пахла отцом, понял мальчик, когда ложился. Она пахла только соломой. Одд закрыл глаза и мгновенно заснул.

Ему снилась тьма, и какие-то вспышки, и обрывки мгновений – ничего, за что можно схватиться и чем можно утешиться. А потом в сон ворвался раскатистый хмурый голос, который явственно произнес:

– Это была не моя вина.

Еще один голос, потоньше, с едкой смешинкой, сказал:

– Да, конечно. Я тебе говорил, что не надо отодвигать ту березу. Но ты меня не послушал.

– Я был голоден. Я чуял мед. Тебе не понять, каково было почуять тот мед. Это лучше медовой браги. Лучше зажаренного гуся. – И тут этот хмурый, рокочущий бас, отдававшийся гулкой дрожью в животе Одда, сменил тон: – И уж не тебе обвинять других в чем бы то ни было. Из-за кого мы попали в эту передрягу? Только из-за тебя!