Одержимость - страница 4

– И чем она отличается от моего привычного состояния?

– Ничем.

Вот именно. Дерьмо, он был уверен, что экстрасенс делает все только хуже, а не лучше, проклинает его, а не исцеляет.

– Присаживайся, присаживайся…

Он бросил взгляд на круглый стол: на нем стоял хрестоматийный хрустальный шар, стопка карт Таро и белые свечи. Подобно тяжелым одеждам медиума, с рабочего места свисала массивная скатерть, сочетавшая в себе водоворот всевозможных красок. Там стояло два кресла, одно достаточно большое, чтобы называться троном, второе – простое, какое можно встретить в «Офис депо»[9].

Он хотел уйти.

Но вместо этого сел.

Шесть… Семь…

Восемь.

Джим Херон сидел на краю кровати, гадая, добавят ли что-нибудь еще напольные часы на лестничном пролете. Получив в ответ лишь глухое молчание, он затянулся «Мальборо»[10]. Он ненавидел этот гребаный хронометр… его тон, бесконечный бой, и больше всего – тот факт, что время от времени часы били тринадцать раз.

Он же не был суеверным.

Вовсе нет.

Окей, может, совсем чуть-чуть. С другой стороны, последние события лишили его уверенности в том, что реальность являла собой одно пространство – то, что он мог услышать, видеть и потрогать. Приняв на себя полномочия спасителя всего гребаного мира, он узнал, что дьявол на самом деле существовал… и «Лабутены»[11] она предпочитала туфлям от «Манолло»[12], любила длинные прогулки на пляже и секс в собачьем стиле. Он также познакомился с ангелами, сам стал оным, и побывал в своеобразной версии Рая, напоминавшей Аббатство Даунтон[13].

Так что, да, часы, которые не требуют завода, включения в электросеть и к тому же ошибаются в счете? Совсем не смешно.

Затянувшись от сигареты, он запрокинул голову и выдохнул дым ровным потоком. Когда тот улетучился, Джим окинул взглядом свою хату. Выцветшие викторианские обои. Потолок с пятном в углу комнаты. Освинцованные стекла в старых рамах, наглухо закрашенные. Кровать, размером с футбольное поле, с готической спинкой, которая напомнила ему фильмы Винсента Прайса[14].

В доме было еще тридцать три комнаты, аналогичных этой.

Или тридцать четыре?

Он искал недорогое жилье, которое отличалось от арендованного ранее, но не планировал снимать ветхий особняк с водой подозрительного качества, сомнительной проводкой, плитой, изрыгающей газ, и продуваемыми насквозь стенами, пропускавшими холодный воздух.

Идеально. Прямо со страниц «Красивого дома»[15].

Единственное оправдание для особняка, по крайней мере, которое он смог найти – это оформление входа: покрытый сухой лозой, с покосившимися ставнями и целой кучей навесов… спереди особняк создавал впечатление, что проживающий проглотит вас живьем и не подавится. А территория представляла собой несколько акров, усеянных колючим кустарником, острым подлеском и созревающим ядовитым плющом, который скоро прорвется сквозь них.

Ничем не поможет против приспешников Девины, но стопроцентно удержит в стороне малолетних идиотов.

– Где же ты…? – он уставился на потолок. – Сука, выходи.

Терпеливость не в характере его соперницы-демона… а он сколько уже ждет ответа?

Джим затушил окурок, а яркий флаг напротив служил напоминанием того, что его новая тактика могла выйти боком. В игре между добром и злом, где он был куотербеком, влияющим на семь душ, что стояли на кону, а Девина, распутный демон, и Найджел, архангел с занозой в заднице, были «капитанами» команд, Джим вел с большим перевесом. Или, точнее, он вывел хороших парней вперед со счетом три против одного. Всего одна победа… направить всего одну душу на путь истинный вместо зла, когда дойдет до перекрестка ее/его жизни… и он спасет не просто земной мир, но и загробный. И да, победа будет именно так хороша, как вы можете себе представить: не только все люди на планете продолжат жить своим чередом, но и богобоязненные праведники, которые избежали тюрьмы, собрали двести долларов[16] и вошли в Бастион Душ в Раю, также будут в безопасности.

Так, например, его мать, которую изнасиловали и убили… упокоится она с миром… сможет остаться там, где была сейчас.

Принимая все это во внимание, он должен радоваться тому, чего он и его приятель Эдриан добились.