Одесский юмор. XXI век - страница 48
– Кто это? – спросил комик.
– Царица легкого поведения, – пошутил теперь я. – Но казаки не хотят, она их не любила. Кстати, Одесса – город юмора, вас здесь уважают. Каждый год проходит Юморина, приезжают знаменитые юмористы – Сердючка, Кролики, новые русские бабки!
– Почему новые, а где старые?
– Старые были не русские!
– А как Винокур? – спросил Чаплин озабоченно.
– Он воюет с папарацци!
– О, папарацци, они меня тоже достали! Я не всегда был один…
В это время нас догнала одесситка, улыбнулась, поздоровалась.
– А как вы меня узнали со спины? – спросил Чаплин.
– А вы со всех сторон одинаковый!
Чаплин улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй.
Женщина вернулась и попросила автограф. У меня!
– Вас все знают? Вы артист?
– Да! Юмор!
– О! – оживился Чаплин. – Ну расскажите что-нибудь смешное!
Я начал соображать, что ему рассказать. Вспомнил одну нашу убойную блиц-миниатюру. Выходит Витя Ильченко:
– Мария Ивановна, позовите ко мне Сидорова!
Я выходил.
– Товарищ Сидоров?
– Да!
– Вон отсюда!
Великий комик молчал.
– Ну-ну, дальше что? – спросил он.
Я сказал:
– Все!
– Я просил что-нибудь смешное!
– У нас смеялись!
– Так он что, – спросил Чаплин, – его уволил?
– Ну да!
– За что?
– Ну он, наверное, плохо работал, прогуливал.
– А в чем юмор?
– В неожиданности. Он не ожидал, что его так быстро уволят!
– А профсоюз? – спросил Чаплин.
– Я лучше расскажу вам одесский анекдот. Встречаются две женщины, одна спрашивает: «Где вы были вчера?» – «У Гриши!» – «Что вы делали?» – «Ой, я три часа играла им на рояле!» – «Да! Я тоже не люблю эту семью!»
С Чаплином случилась истерика, он хохотал, вытирая слезы.
Я сказал:
– Мне очень приятно, что вам понравился одесский юмор. И вообще, Одесса – необычный город, второго такого города в мире нет. Я здесь жил напротив театра оперы и балета. Кстати, мы с вами уже возле него! А вон моя квартира, там сейчас японский ресторан, называется «Суицидо». Хотите суши?
– А что это?
– Сырая рыба.
– У них что, нет времени сварить? – неудачно сострил он.
– А вот наша гордость – театр оперы и балета, первый в мире, есть еще в Вене, тех же архитекторов, но у них там не получилось! Хотите, сходим на «Паяцы»? Думаю, что будет трудно достать билеты.
Мы вошли в кассу. В окошке, как в амбразуре, за решеткой сидело лицо в очках, примерно двенадцать диоптрий, и не моргая смотрело на меня.
– Ты думаешь, я тебя не узнала? Думаешь, ты так состарился? А это кто?
– Это со мной, Чаплин.
– Не знаю. Так что тебе?
– Я бы хотел показать ему театр, послушать «Паяцы».
– Сколько билетов?
– Два.
– Два! А три! А сто! А двести! Никто в оперу не ходит. Смейся, паяц!
– Она меня не узнала! – обиделся великий клоун. Он надолго задумался.
– Чем опечалены, гений? – спросил я.
– Марсель Марсо умер, великий и неповторимый.
Он остановился у витрины, где стоял клоун, похожий на него.
– Боже, это я? Почему я такой длинный?
– Видимо, из уважения, – польстил я.
В это время ко мне подошел незнакомый пожилой одессит:
– Привет! Ну как ты?
– Ничего!
– Ты такой же, Роман! Совсем не изменился!
– Наверное, раз вы меня узнали.
– Как здоровье?
– Ничего, держусь!
– Чувствуешь себя хорошо?
– Да.
– Ну слава богу! – отошел, вернулся: – А это кто?
– Чаплин.
– С Молдаванки?
– Нет, с Голливуда!
Отошел, подошел:
– А он как себя чувствует?
– Тебя Роман зовут? Ты еврей? – спросил Чарльз.
– Да! – заплакал я и проснулся. Было часа три ночи.
Я стал вспоминать его фильмы, многие я видел за границей. Подумал: боже, какой он гениальный режиссер, композитор, сценарист, комик, трагик, лирик! Было уже четыре часа ночи. Я принял снотворное и уснул.
– Где ты был? – спросил Чаплин. – А сколько сейчас времени?
– Еще рано, а что?
– У меня часы остановились, лет пятьдесят тому назад. Это часы моего деда, и никто не может их починить.
– Вы поспите, а потом мы что-нибудь придумаем.
– Ничего вы не придумаете. Я был во многих странах, и никто не берется их чинить.
И, когда мы опять пошли гулять по городу, я зашел в первую попавшуюся часовую мастерскую. Человек пять выскочили навстречу. Ну, думаю, узнали!
– Роман! Здравствуйте! Как вы сюда попали?
– Да вот, шел с другом, у него часы не ходят!