Один день - страница 5

— Думаете, это игрушка или модель? Нет, настоящий токарный станок марки «Т-65». Раньше такие станки ввозили из-за границы. Мастера нашего училища сказали: «Это мы и сами сможем». И сделали куда лучше американского.

— Замечательно! — вырвалось у Ивана Петровича. — Это ведь очень тонкая работа.

— Такая тонкая, такая тонкая! — зажмурилась Галя. — Вот посмотрите на, этот ходовой винт. — Она коснулась пальцем отшлифованного до блеска валика с ленточной резьбой. — Да это же только токарю шестого разряда под силу.

— А почему он такой маленький? — спросил Воронкин и тоже погладил станок ладонью.

— Чтобы обрабатывать на нем детали для самых точных механизмов. Да и в поход его удобно взять с собой в какую-нибудь экспедицию научную.

За Воронкиным к станку потянулись и другие ребята и принялись ощупывать его.

— А ты можешь на нем работать? — спросили ребята. Галя снисходительно улыбнулась:

— Мы, токари, его делаем, да чтоб не уметь на нем работать! — И тут же поправилась: — Конечно, не одни токари, а и фрезеровщики еще, и слесари-универсалы. Работы всем специальностям хватает. Теперь, ребята, так скажу: прошло только два года, как я в ремесленном училище, а мне кажется, что я уже взрослая. Как прочтем мы в газетах, на сколько наша страна перевыполнила свой план, так и заволнуемся. Я в своей группе комсорг. «Девочки, — говорю я своим подругам, — а что, сильней мы сейчас, чем три месяца назад? Сильней. Прочней стал мир? Прочней. Ближе мы стали к коммунизму? Ясно, что ближе; Вот, девочки, что мы с вами сделали! Ведь это и мы делали, правда, девочки?»

— Пра-вда! — хором ответили за отсутствующих Галиных подруг ребята.

— Ну вот! — улыбнулась Галя, и опять на щеках ее появились ямочки. — А я еще и в вечерней школе учусь. Что вы тут проходите, то и я.

Она развернула журнал «Производственное обучение» и опять обратилась к собранию:

— Ребята, я вам загадаю загадку. Слушайте. «Лекционный зал Политехнического музея в Москве. Седоволосые ученые с мировым именем, инженеры, студенческая молодежь и рабочие металлургических заводов столицы внимательно слушают лектора. На кафедре рослый, широкоплечий юноша. Он рассказывает о сложных технологических процессах в металлургическом производстве, приводит цифры, формулы, иллюстрирует свой доклад примерами». Ну-ка, ребята, отгадайте: кто был этот юноша, которого слушали ученые?

Все озадаченно молчали. С торжеством в голосе Галя сказала:

— Это был знатный сталевар завода «Серп и молот», бывший ученик ремесленного училища, лауреат Сталинской премии Виталий Константинович Михайлов, вот кто! А вы, наверно, подумали, что какой-нибудь знаменитый ученый, да? Нет, ребята, теперь и рабочие двигают вперед технику, да еще как!

И Борису больше не казалась Галя неприметной. Правда, он по-прежнему не замечал, какие у нее глаза и волосы, но все равно узнал бы теперь ее из тысячи других девушек.

Иван Петрович смотрел на Галю и в такт ее словам качал головой.

— Все правильно, все правильно, — сказал он; взяв слово последним, — Только не ставьте вопрос так: что лучше — быть токарем или астрономом? Стране нужны и токари, и ученые-математики, и штукатуры, и астрономы, и композиторы. Важно, чтобы в каждую профессию человек вкладывал весь свой пыл, всю душу, весь энтузиазм. Как Галя Кленова. Давайте же скажем ей спасибо за то, что она пришла к нам.

Ребята дружно, захлопали.

Дома Борис застал маму в волнении. Увидя сына, она сказала:

— Наконец-то! Мне надо идти с депутатами обследовать краеведческий музей, тут отцу пришла телеграмма, а Антошку не на кого оставить. Садись обедать, а я соберусь.

Мама — депутат райсовета, и ей всегда некогда.

— Телеграмма пришла? — обрадовался Борис — Покажи!

— Пришла, пришла, — ответила мама с гордостью. — Вот на столе лежит. Как, уже нет? Ну, значит, Антошка взяла!

Антошка сидела на диване, поджав под себя ноги, и водила пальцем по раскрытой телеграмме.

— Я прочту, — сказала она. — Вот слушай: папе Семену Петровичу…

В последнее время Антошка всех обманывает, будто она умеет читать. Боря взял у нее телеграмму и быстро прочитал. Телеграмма била в два адреса: отцу и главному инженеру завода. В ней стояло: «Расчет показал пригодность вальцов изготовления барабанов толщиной стенки девяносто. Машининститут. Коробейников».