Один день одного гнома - страница 10

   Совет Старейшин по заведённой традиции начинался сразу после полуденного гонга. Проходил он за закрытыми дверьми и на голодный желудок, чтобы совещающимся лучше думалось. Сколько на то потребуется времени, учитывая, что вопросы ставились не из простых? - гадаешь, не гадаешь, всё равно не отгадаешь.

   Между тем разговор в зале, как и предмет обсуждения, сменил направление и явно прибавил в остроте. Хэмфаст попытался понять, кто и что уже успел наговорить, пока он витал в своих думах.

   Главными заводилами выступали всё тот же неугомонный Ёрин и, неожиданно, молчун Трит. Остальные обступившие их ученики - и Ульха среди них! - бурно реагировали на речи спорщиков. Говорили о людях. Вернее, о запутанных отношениях граничащего с Норгордом Шоалона и подгорного народа. Более благодатной темы для препирательств нельзя было и представить.

   Хэмфаст протолкался ближе к центру столпотворения и к кое-кому всюду сующему свой длинный нос.

   - Это трусость! Я бы даже сказал - предательство!

   Ёрин разошёлся не на шутку - лицо раскраснелось, а сжатые кулаки так и жаждут представить свои, гораздо более весомые доводы, нежели простые слова.

   - Всего лишь здравый смысл. - Трит, как оппонент, неизменно держал себя в руках. Но те, кто хорошо знал его, видели, что и он взведён не меньше Ёрина. - Чем раньше это поймут старейшины, тем для всех нас будет лучше.

   - Я же говорю - предатель! Слышал бы это мой дед!

   - При желании ты можешь передать ему всё дословно.

   - Я не доносчик и становиться им не намерен! - Желваки Ёрина окаменели. - Каждый из нас голову сложить готов за выживание Норгорда, а он, значит, чуть поприжало, сразу переметнуться рад?

   - Не перевирай моих слов. - Трит старался не повышать голоса, и остальным волей-неволей приходилось унимать свои крики, чтобы слышать его. - В одном я с тобой, Ёрин, всё же соглашусь. Ты сказал, что каждый из нас готов сложить голову за выживание Норгорда. И то истинная правда, все это подтвердят. - Трит широким жестом обвёл народ, многие согласно закивали. - Но! Если у меня будет выбор, я лучше сложу голову не за выживание, а за достойную жизнь и процветание гномов Норгорда. В этом отличие того, за что радеешь ты, и того, о чём говорю я.

   - И ты предлагаешь, - подхватил внук правителя, - в залог этого твоего процветания предать память предков? Предлагаешь нам, вольному народу, признать над собой власть шоалонского царька и его прихвостней магов?

   - Отчасти, - не стал вилять Трит. По залу прошёл вздох возмущения. Впрочем, рассудительности в голосе Трита он не убавил: - Но лишь отчасти. Повторяю ещё раз: без людей, без сотрудничества с ними - особенно касаемо Шоалона, как нашего непосредственного соседа, - нам не обойтись. Все мы знает о тех бедах, что висят над Норгордом тяжким бременем. Если ничего не менять, в скором времени они утянет нас в небытиё!

   Хэмфаст потёр ладонью чуть разболевшийся висок. Сам он не был мастаком говорить речей, но и к полным глупцам себя не относил. За каждым из спорщиков стояла своя правда. Только вот, чья правда сильнее? Хотя, на первый взгляд и думать нечего - слова Ёрина были всем им ближе. Но лишь на первый взгляд.

   Они слушали с всё возрастающим участием.

   - Норгорд никогда ни у кого не ходил в подчинении, и мы тем гордимся! - не сбавлял обличительных оборотов Ёрин. Большинство было на его стороне, потому он чувствовал крайнюю необходимость выйти из спора победителем. Для него, как для сына гор, в поднятом вопросе не существовало двойных мнений. - Да, нам приходится терпеть многие лишения. Но к тому мы давно привычны! Гномы Норгорда своей стойкостью и воинской славой, своими изобретениями, которым завидует весь остальной мир, обеспечивают себе независимость. Так было испокон веков, так будет и впредь!

   Именно! Тут даже нечего добавить. Они знали, чем сильны.

   Лишь только Ёрин умолк, заговорил Трит. И заговорил не об их силе, а об их слабости.

   - Ещё раз повторю - ты во многом прав. Но ты, как и многие, смотришь лишь на вершину горы, не видя под слоем породы корней, что держат эту самую гору. Норгорд велик и крепок, что ни единожды доказывал. Но всё наше величие и вся наша крепость не защищают нас от вымирания. Из года в год происходящего, непрерывного вымирания. И того, полагаю, никто не станет отрицать.