Один день одного гнома - страница 4
Как и следовало ожидать, Загон уже пробудился. О чём и говорил шквал воплей, слышимый ещё на подходе к нему.
Поддавшись нетерпению, гном сорвался на бег.
Кроме его непосредственных обитателей, в Загоне имелось ещё одно чудо. По крайней мере, Хэмфаст воспринимал его именно так. И не уставал ему удивляться.
Это чудо называлось небом.
Когда туннель заканчивался, выводя из каменной тесноты на кажущийся вовсе безграничным простор и глаза слепило солнце, зависшее в прозрачно-голубой вышине, он каждый раз застывал на месте, чуть растерянный, чуть оглушённый, с гулко бьющимся сердцем. Хэмфаста завораживало это пустое, ничем не ограниченное пространство, столь отличное от родных пещер.
Небо страшило, но и тянуло к себе.
Поначалу он стоял с запрокинутой головой до тех пор, пока не начинало сводить шею. Разглядывал неспешно ползущие над миром громадины облаков и кажущиеся непривычными горы, если смотреть на них снаружи, - изломанные бурые хребты со слепящими шапками снега, а под ними обласканные лучами солнца укромные изумрудные долины. Плавно скользили в вышине птицы, и временами над горами проплывали торговые дирижабли его народа: медлительные, в сравнении с теми же птахами, величавые - воздушные корабли с раздутыми парусами. В дальней части Загона, словно башня, сложенная из огромных балок-костей, на уступе скалы вздымалась Вышка. С неё взлетали всадники, несущие дозор, и туда же приземлялись вестовые курьеры. Внизу в особо охраняемых пещерах был устроен боевой арсенал их Загона.
Когда-нибудь с Вышки взлетит и он сам.
И птицы и дирижабли - но особенно птицы! - представлялись такими свободными в своём полёте, что слёзы наворачивались на глазах. Хэмфаст вызнал всё, что сумел, об этих чудесных созданиях; то были сущие крохи. Но уже вечером он разделит с ними их голубое море. Он взлетит на Кроуре к самому солнцу и коснётся клубящегося бока тучи. Он станет лучшим всадником своего народа. Народа, которому Творец определил низменное обитание во тьме пещер и который единственный, вопреки всем устоям, покорил небеса.
Глаза постепенно привыкали к свету. Под ревущее приветствие двух сотен глоток и упругие хлопки крыльев Хэмфаст сбежал по каменной лестнице от выхода из туннеля ко дну ущелья. В нос ударила волна кислого запаха, свидетельствующая о тесном проживании в одном месте множества диких животных. Гном улыбался, сам о том не подозревая.
Справа и слева над ним возносились вертикальные склоны с рядами клетей. Входы в них отгораживались железными решётками с механизмами, позволявшими открывать и закрывать их снаружи. За решётками метались чешуйчатые силуэты. Эхо ущелья умножало вопли ящеров, сливая их в одну сводящую с ума песнь. И лишь немногие могли понять всю заключённую в ней прелесть.
Ложе реки было выровнено, образуя широкую площадку, идущую чуть под уклоном, как когда-то тёк водный поток. Здесь будущие всадники учились объезжать ящеров в приземных тренировках. Сами горгульи при этом удерживались цепями, так что выше полудюжины метров ни одна из них с испуганно восседающим на её спине учеником взлететь не могла. Площадку на всякий случай ещё застилали мешками с соломой. Отсюда же из глубины ущелья они наблюдали за полётами ящеров, выпускаемых поразмять крылья, но всегда возвращавшихся к своим кормушкам.
На этот день занятий в школе не планировалось. Учебный год остался позади, лишь выпускникам ещё предстояло сдать экзамен. Но младшие всё равно придут в Загон, чтобы заботиться о его обитателях и чтобы поддержать товарищей.
Поглощённый мечтаниями, Хэмфаст пересёк учебную площадку, направляясь к первому слева проходу в склоне ущелья. Полукруглая арка и он вновь оказался в сумраке; стёртые ступени в толще скалы убегали круто вверх - предстоял небольшой подъём. Вопли ящеров звучали беспрерывно. Где-то среди них затесался и зов его Кроура.
Поднявшись на третий ярус, Хэмфаст завернул в подсобку, где хранились пустые корзины, мётлы и прочий хлам. Обратно он вышел, держа под мышкой деревянный ящик, из которого доносилось тихое царапанье. Теперь гном улыбался ещё шире.