Один из первых - страница 25

— Ну, что ты натворил, Даника, что попал к нам? Надеюсь, речь идет о каком-нибудь пустяке?..

— Господин майор изволит смеяться. Все же я был прав, когда не хотел идти на курсы.

— Спокойствие, Даника, спокойствие! Садись да расскажи мне, как происходила передача оргплана.

Я подробно рассказал, как все это было.

Дни тянулись медленно. Я уже побаивался, как бы не сорвался мой рождественский отпуск, но вот наконец вернулся из Рима капитан Штетка. Не скажу, что мой рассказ о случившемся обрадовал его.

На следующий день меня и капитана Штетку вызвали в генштаб к майору Барте. Наши показания зафиксировали в специальном протоколе, сначала порознь, затем вместе.

Когда я уже уходил, Барта остановил меня:

— Знаешь, Даника, на память о нашей встрече я дам тебе одно фото.

Фото это было сделано в тот момент, когда я впервые проходил в генштаб через решетчатую дверь. Над моей головой часы показывали время моего прибытия.

На следующий день, выяснилось, что оргмобплан был заперт в сейфе у заместителя начальника отдела 1/с. Вернувшись из командировки, он спокойно открыл свой сейф и вынул из него оргмобплан.

Тут уж я вздохнул спокойно: теперь можно было ехать домой к невесте.

В январе 1934 года канцелярия регента выдала мне разрешение на брак. Но коротким оказался мой медовый месяц. Он еще не истек, а мне уже нужно было браться за работу.

Заключив мирный договор, Италия получила часть военного имущества и вооружения Австро-Венгрии, находившегося на территории Австрии. Хранилось оно в старых складах. Муссолини, рассчитывая получить за него изрядное количество пшеницы, передал это имущество Венгрии. Нам достались винтовки системы Манлихера, пулеметы системы Шварцлозе и горные пушки.

Вовсю заработали военные заводы. Завод Манфреда Вейса и военные заводы Дьюлы Гёмбёша и Петнехази на полную силу перерабатывали купленное у Муссолини вооружение. Стволы винтовок и пулеметов растачивались под новую марку боеприпасов, а горные орудия ставились на лафеты новой конструкции. Правда, мне казалось, что эта новая конструкция лафетов не оправдает себя, и я высказал свои предположения капитану Штетке.

— В первую мировую войну я служил в горной артиллерии. Механизм горизонтальной наводки и у пушек и у гаубиц мы смонтировали на оси, — объяснял я. — В то время сменять огневые позиции на колесах далее чем на пятьдесят метров строго запрещалось, так как механизм горизонтальной наводки при движении выходил из строя. При транспортировке этот хрупкий механизм и у нас будет ломаться.

Капитан Штетка вызвал к себе майора Илгена — референта по артиллерии и спросил его мнение.

— Я лично горных пушек не знаю, но слышал, что механизм горизонтальной наводки у них очень слаб. Советую доложить об этом господину полковнику.

Берегфи принял Штетку и выслушал, но опасений его не разделил.

— Если орудия как следует подрессорить, не надо будет вносить никаких изменений, — заявил полковник.

Подрессоривание применили, и так «успешно», что в начале тридцать восьмого года пушки эти изъяли из войск. Механизм горизонтальной наводки у них полностью пришел в негодность, правда, речь шла, как писалось в отчете, о «каких-то всего-навсего 1500 орудиях».

Одной из жгучих проблем того времени была проблема строительства самолетов. Согласно требованиям Трианонского мирного договора Венгрии не разрешалось иметь ни авиации, ни танков. Поэтому вопросами подготовки летного состава и материального снабжения занималось, разумеется тайно, управление воздушных перевозок. С материально-техническим отделом этого управления я поддерживал постоянную связь. Мнения по вопросу боевого использования и технике эксплуатации самолетов тогда высказывались самые различные. Управление воздушных перевозок хотело наладить в стране производство отечественных бомбардировщиков, истребителей и самолетов-разведчиков. Для удовлетворения такого желания завод Манфреда Вейса закупил на государственные средства лицензии на постройку французских авиационных моторов. Однако приступить к серийному выпуску этих моторов не удалось, так как при испытаниях моторы слишком перегревались. Точно такое положение испытывала с этими моторами и сама Франция. В газетах то и дело появлялись корреспонденции о катастрофах самолетов с такими моторами. Военное министерство уполномочило дирекцию завода Манфреда Вейса запросить у французов их специалистов, все расходы по содержанию которых министерство брало на себя.