Один к одному - страница 16

— Больно? — прошептал он, нежно поглаживая пальцами кожу вокруг раны.

— Больно! — тоже шепотом ответила Алина. Ее каштановые косы коснулись его широкого плеча. Голова склонилась еще ниже. На мгновение их лица оказались совсем близко друг к другу. Синие глаза француза поглощали своей страстной лаской карие глаза Алины.

— Вы знаете, Алина, — зашептал он, — порог боли у женщины в два раза выше, чем у мужчин. Страшно подумать, какую боль может причинить простая ссадина…

Он говорил еще что-то, но Алина видела только его близкие глаза и понимала, что проваливается в них, словно завороженная этим мужчиной. Его губы потянулись к ее губам. Сначала Жан-Пьер легко, почти воздушно коснулся краешка ее рта, затем его губы нежно скользнули по щеке с царапиной и снова вернулись к губам. Алина почувствовала жар и привкус и запах вина. И это как бы заставило ее закрыть глаза и притянуть к себе руками голову Жан-Пьера. Он же обхватил ладонями ее щеки и уже сильно и горячо целовал ее, целовал страстно, так что у Алины зазвенело в ушах. В тот момент он казался очень сильным, поглощающе сильным. Она едва не упала со стула, качнувшись всем телом, но он обхватил ее за талию и прижал к своей груди. Поцелуй длился долго. Легкая дрожь пробежала по ее спине, но тут внезапно из состояния блаженства ее вырвала резкая боль в коленке, которую Алина непроизвольно согнула. Она оторвалась от губ Жан-Пьера раскрасневшаяся, с припухшими от поцелуя губами и снова тихо вскрикнула:

— Ой! Моя нога!

— Прости, девочка! Я снова сделал тебе больно? — испуганно спросил француз. В его глазах светились неподдельная нежность и озабоченность.

«Он назвал меня девочкой?!»

— Ничего, терпеть можно! — ответила Алина, быстро снимая руки с его шеи. (Жан-Пьер засуетился, достал еще один пластырь и аккуратно заклеил левое колено.

— Извини! — наклонив кудрявую голову, прошептал он.

«О! Мы уже перешли на ты!» Мысли лихорадочно вертелись в голове у Алины.

— Ничего! Все в порядке! В любом случае благодарю, что ты обработал мои ссадины!

Жан-Пьер с осторожностью снял ногу девушки со своих колен и поставил на пол.

— Теперь ты сможешь спокойно принимать душ! Пластырь не промокнет! Не волнуйся, мешать тебе никто не будет!

— Спасибо, Жан-Пьер! Ты настоящий джентльмен! — произнесла Алина, но ей хотелось подольше задержаться на кухне и снова прижаться к этому волнующему и желанному, но совсем незнакомому французу.

— Пока ты будешь принимать душ, я приготовлю кофе! — произнес Жан-Пьер, вставая со стула. Его лицо стало вдруг непроницаемым и невозмутимым, словно не было никакого жаркого поцелуя еще минуту назад.

«Он умеет владеть собой!» — подумала с сожалением Алина.

— Кстати! Где ты все-таки остановилась?

— Вообще-то, оттуда я уже уехала. Это маленький пансион недалеко от Шинона. Анн-Кристин, его хозяйка, предоставила мне ночлег, хотя сезон еще не начался.

— Понятно! А ты знаешь, куда поедешь дальше?

— Конечно, знаю! — солгала Алина. — У меня выверенный маршрут.

— Понятно! — снова повторил Жан-Пьер. Очевидно, он не смог подобрать других слов. — Ну, что же, я буду ждать тебя в парке, в беседке. И мы выпьем по чашечке кофе. Пойдем, я покажу тебе, где находится беседка, чтобы ты не заблудилась. У меня большой парк.

Они вышли из дома. Жан-Пьер указал жестом в сторону двух высоких кипарисов, между которыми виднелась небольшая беседка в китайском стиле, увитая красным плющом.

Если бы Алина оглянулась, то она бы увидела, что в окне второго этажа мелькнуло мужское лицо и исчезло за атласными гардинами.

Алина снова поднялась по лестнице и направилась в ванную комнату.

Жан-Пьер пребывал в великолепном расположении духа. Он расхаживал по кухне, заложив руки за спину, и насвистывал незатейливую мелодию. Потом остановился перед кофейником и широко улыбнулся, вдыхая горький и душистый аромат. На серебряном подносе поблескивали белые кофейные чашечки.

Авария, девушка, не похожая ни на одну из его прежних знакомых, ее рыженький велосипед, веснушки. Девушка, которая так внезапно и неожиданно ворвалась в его однообразную и размеренную жизнь. Ее нежные губы и совершенно невидимый мягкий пушок над верхней губой, нежное, еще девичье лицо, пахнущее после умывания ванильным мылом, и волосы, все еще пахнущие дорожной пылью после аварии. Может ли все это разделить жизнь на две половины? Жан-Пьер на секунду закрыл глаза и тряхнул головой. Он вспомнил свою бывшую жену Софи. Вспомнил, как она исчезла из его жизни. И это странное письмо, в котором холод мешался с жеманством, взбалмошностью и чисто женской жестокостью.