Один к одному - страница 21

Алина шмыгнула пару раз красным от слез носом, откинула волосы со лба, слабо улыбнулась и принялась с аппетитом поедать булочки с ветчиной, делая большие глотки горячего чая.

Мадмуазель Бертран сочувственно смотрела на подругу и терпеливо ждала.

Вечернее небо затянули тяжелые серые тучи, ветер порывами врывался в открытое окно маленькой гостиной. Голубые занавески взлетели вверх и задели керамическую вазу с белыми лилиями, стоящую на подоконнике. Ваза упала на паркет и со звоном разлетелась на мелкие осколки. Ветер разбросал нежные цветы по полу. Алина вздрогнула и обернулась. Анн-Кристин подбежала к окну, закрыла створки и поправила занавески. Присев на корточки перед остатками вазы, она взяла один черепок в руки.

— Наверное, будет дождь! — грустно произнесла она, разглядывая керамический кусочек у себя на ладони. — Видишь, Алина, вазы, как и посуда, бьются к счастью. Погода меняется. Значит, и нас ждут перемены!

И как бы в подтверждение ее слов почерневшее небо рассекла большая серебряная молния, раздался раскатистый гул грома, и из туч хлынул поток шумного весеннего дождя. Крупные капли забарабанили по стеклу. Анн-Кристин подняла с пола цветы и положила их на подоконник.

— Итак, моя дорогая Алина! Теперь ты должна рассказать мне все, что с тобой приключилось. А я постараюсь тебе помочь!

Алина тяжело вздохнула, допила чай и рассказала хозяйке пансиона обо всем, в том числе и о безобразной сцене в ванной на вилле Жан-Пьера Дюфенталя.

Анн-Кристин слушала с большим вниманием. После того, как Алина закончила свой печальный рассказ, она многозначительно вздохнула и загадочно улыбнулась. Потом подлила себе в чашку горячего чая и сделала маленький глоток.

Алина не без удивления уставилась на свою приятельницу, не понимая, чему она так таинственно улыбается.

— Наверное, все мои злоключения показались тебе несерьезными? — с грустью спросила Алина.

— Ну что ты! — поспешила успокоить ее Анн-Кристин. — Напротив, вся эта история, конечно, неприятна для тебя! Но! — Тут она подняла указательный палец вверх, и снова радостная улыбка заиграла на ее алых губах. — Я заметила кое-что и положительное в твоем приключении!

Алина была окончательно сбита с толку странными намеками мадемуазель Бертран.

— Интересно! — пробормотала она. — Что же тут хорошего может быть? Меня обидели, мало того, я оказалась в совершенно идиотском положении.

— Дорогая моя! — прервала ее Анн-Кристин. — Да ты влюбилась! И это ясно как белый день!

— В кого?!

— Как — в кого? — засмеялась француженка. — В этого хама, который устроил тебе «радушный» прием!

Алина вскочила с софы и забегала по гостиной, протестующе размахивая руками.

— Да я… я… Я видеть его больше не хочу! И слышать о нем не желаю! Он самый настоящий и самый обыкновенный бабник, только с галантными замашками аристократа! Я чуть было душу ему не открыла! А как он нежно заклеивал пластырем мои болячки, как целовал меня! Бог мой, сколько притворства и лицемерия!

— Ну, почему ты считаешь, что он лицемер? — прервала ее жаркий монолог Анн-Кристин. — Быть может, этот Жан-Пьер тоже не остался к тебе равнодушным, просто не смог сдержать своих порывов!

— Нет, Анн-Кристин! — возразила Алина и покачала головой. — Мне показалось, что я увидела двух совершенно разных людей. Жан-Пьер вел себя так, словно его подменили! В это трудно поверить! В любом случае в моей душе остался очень неприятный осадок, и я больше не хочу разочаровываться! Мне хватило предательства моего Вадима!

Она снова села на софу. Анн-Кристин положила ей руку на плечо и тихо произнесла:

— Я могу предложить тебе хорошее средство от твоих обид и сомнений! Давай еще раз заглянем в карты Таро!

Алина молчала. Снова угадывать свою судьбу по старинным цветным картинкам?

Ночь уверенно надвигалась на сад, а дождь лил все сильнее.

Анн-Кристин снова достала лакированную коробочку с картами и поставила на середину стола. Она поманила Алину рукой, та нерешительно подошла и села рядом.

— Сиди и смотри! — вполголоса приказала мадемуазель Бертран, потирая ладони.

Алина облокотилась о стол, поддерживая руками отяжелевшую голову. Картинки сливались для нее в одно разноцветное пятно.