Один к одному - страница 27

— Конечно! — обрадовалась Алина, но тут же погрустнела. — У меня нет с собой прав.

Анн-Кристин беззаботно махнула рукой.

— Не беда! В наших местах дорожная полиция появляется очень редко.

Анн-Кристин взяла Алину за руку, и они вышли во двор.

К задней стене дома был пристроен маленький гараж. Анн-Кристин открыла стальную гофрированную дверь и включила внутренний свет.

В гараже стоял тот самый старенький, похожий на лягушонка, темно — зеленого цвета «пежо», на котором они ездили на пикник в первый день знакомства.

Мадемуазель Бертран протянула Алине ключи и кивнула в сторону автомобиля:

— Прошу!

Жан-Пьер вернулся на свою виллу поздней ночью — злой, усталый, промокший до нитки. Дождь закончился, сквозь рваные тучи поблескивали маленькие алмазы звезд.

Он разделся, бросив одежду на пол, плюхнулся на диван и закурил. Думать ни о чем не хотелось. Нужно было уснуть, чтобы избавиться наконец от навязчивых и мучительных мыслей. Но сон не приходил, Дюфенталь ворочался с боку на бок, садился, снова ложился. Потом лежал с широко открытыми глазами и смотрел на качающиеся за окном ветви тополей. Пепельница докуривала с десяток вмятых окурков. Темноглазая русская девушка с разбитыми коленками, заклеенными пластырем, полностью завладела мыслями молодого француза. Он не нашел ее сегодня, но обязательно найдет завтра. Он поедет в Шинон, в Азэй, еще раз вернется в Замур, и если надо будет, доберется до Атлантики. Но он найдет ее!

«Алина, Алина», — звучало в голове. Тополя шелестели за окном, и Дюфенталю казалось, что они шепчут ее имя. Последнее, что он подумал: «Судя по очертаниям под желтой футболкой, у нее красивая упругая грудь». Почему-то эта мысль принесла немного спокойствия. Жан-Пьер закрыл глаза, улыбнулся и провалился в короткий, но глубокий сон.

Уже под утро тихо скрипнула тяжелая входная дверь. Даниэль вернулся со своей очередной ночной охоты. Он заглянул в гостиную, увидел разбросанные на полу вещи, спящего на диване брата, усмехнулся и осторожно, на цыпочках, поднялся по лестнице на второй этаж.

Жан-Пьер проснулся рано утром, когда туман еще висел на макушках деревьев. Он принял душ, переоделся, выпил горячего молока и снова отправился на поиски Алины.

От Луары тянуло сырой прохладой, но солнце уже прорывало своими острыми лучами остатки ночного тумана. В вышине над тополями разливалась ярко — синяя лазурь. Дюфенталь решил начать свои поиски с поселка художников, а потом отправиться в Азэй.

Наступил полдень. Зеленые луга уже просохли, полевые цветы повернули свои разноцветные головки к солнцу.

На шоссе кое-где еще виднелись небольшие лужицы. Алина ехала по автотрассе в сторону Замура, уверенно ведя старенький «пежо». Знакомый поворот и тот самый перекресток возле городской стены заставили ее сердце забиться сильнее. Она проехала центральную улицу Замура и свернула в направлении каштановой аллеи. Дорога вела в гору, автомобиль ехал медленнее, а сердце Алины билось все сильнее и быстрее. Еще один поворот, направо, вот показались яблоневые сады и скрылись вдали. Наконец, когда Алина попыталась спокойным размеренным дыханием успокоить разволновавшееся сердце, она увидела высокие пирамидальные тополя и большие деревянные ворота. Она остановила «пежо» и заглушила мотор. Несколько секунд она сидела, вцепившись в руль занемевшими от волнения пальцами, потом сделала глубокий вдох и вышла из машины. Алина непроизвольно приподнялась на цыпочки и, крадучись, подошла к воротам. Они оказались открытыми, Войдя, Алина быстрыми шагами направилась к входу в дом. Она так разволновалась, что даже не заметила отсутствия черного джипа. Жан-Пьера.

Поднявшись по ступенькам, она позвонила. Гулкий монотонный звук раздался по ту сторону двери и отозвался эхом в высоких окнах первого этажа. Алина ждала, но в доме было тихо. Ни звука. Она осторожно коснулась длинной дверной ручки, повернула ее, и дверь поддалась. Оказывается, она была не заперта. С выражением лица, словно у испуганного воришки, Алина проскользнула внутрь. Она остановилась посреди просторного холла и огляделась. Солнечные лучи играли бликами в больших полукруглых стеклах, а на паркете лежали квадратные тени от оконных рам.