Один шанс из тысячи. Зеленый свет - страница 32

Слава богу, все эти переживания позади. Я до сих пор ощущаю дружеское рукопожатие господина Маккафри и в ушах звучат его слова:

— Ваше искусство нам хорошо известно…

Я перевертываю страницу моего дневника и вижу чистые листы. Какие слова лягут на эти листы завтра?

"Что было дальше, что было потом?» Ведь следующие страницы дневника полковника Джеральда Коллена остались чистыми, как новая ученическая тетрадь.

Автору этого повествования пришлось проделать почти исследовательскую работу, чтобы восстановить ход событий памятного утра. В этой работе автору невольно помогли западная печать, радио и телевидение, весь этот конгломерат правды и неправды, информации и дезинформации, фактов и домыслов. В конце концов домыслы были отброшены и остались факты.

Рано утром 13 апреля был произведен взрыв водородной бомбы в районе, специально выбранном для экспериментальной деятельности. Бомбометание производилось со стратосферного бомбардировщика, на борту которого, помимо пилота и бомбардира полковника Джеральда Коллена, находился специальный наблюдатель санитарной службы американской армии. В обязанность последнего входило изучение возможного действия атомной радиации в нижних слоях атмосферы.

На участке станции наблюдения № 1 и стартовой площадки, помимо официальных лиц, представлявших высшее командование армии, находился известный промышленник Чарлз Маккафри. Перед стартом господин Маккафри имел дружескую беседу с полковником Джеральдом Колленом.

То, о чем говорил господин Маккафри полковнику Коллену, стало достоянием газеты «Нью-Йорк геральд трибюн». Вот опубликованная в печати стенографическая запись речи господина Маккафри, которая, по словам корреспондента газеты, вызвала у сурового пилота «слезу умиления, скатившуюся по его обветренному лицу».

Господин Маккафри сказал:

— Прощайте, точнее, до свидания, мой друг… Хочу еще раз пожать вашу руку накануне знаменательного события. Мне вспоминается ваш жизненный путь. Помните Эриха фон Фальгагена? В то время вы испытывали к нему жгучую ненависть, и я разделял ваши чувства. Теперь я этого не могу сказать. Пожалуй, если он был бы жив, то я нашел бы ему подходящее место — люблю парней с крепкими нервами. Впрочем, мы тогда были молоды и, защищаясь, проходили науку у нацистов.

Теперь вы превзошли немецкого асса, а мы руководили вашим искусством. Не скрою, с набожным трепетом мы изучали гитлеровские идеи массированных ударов по населенным центрам. Направляя наш радар против немецких самолетов, мы думали о больших масштабах. После Хиросимы мы превзошли нацистов. Мы многократно увеличили силу наступательных ударов, окупаемых лишь только в том случае, если они наносятся по большим площадям… Приятно вспомнить, дорогой Коллен, что радар сопутствовал вам в день рождения вашей славы. Радар с вами и теперь, в момент, когда ваша слава через несколько минут достигнет зенита…

Так закончил свою напутственную речь известный промышленник Чарлз Маккафри.

А вот как развивались, по словам американской хроники, дальнейшие события:

Супербомба была сброшена ровно в 6.00 на высоте 12 километров над уровнем моря и во время парашютирования хорошо наблюдалась на радарных экранах станции наблюдения № 1.

В момент взрыва самолет полковника Коллена находился примерно в 150 километрах от района экспериментирования.

Выполняя программу научных наблюдении, пилот-испытатель некоторое время обследовал обширный район, лежащий в 500 километрах к востоку от точки взрыва. Между семью и восемью часами им был подан сигнал бедствия. Таким образом, писали американские газеты, Джеральд Коллен был первым человеком, сообщившим миру о несчастье, которое постигло группу японских моряков. Известно, что выдающиеся умы санитарной службы американской армии в настоящее время напрягают все свои силы, чтобы сохранить жизнь гибнущим.

Между девятью и десятью часами самолет испытателя находился в области тропопаузы, на самом рубеже, отделяющем нижние слои атмосферы от стратосферы… Курс самолета в то время был нацелен в направлении станции наблюдения № 1.