Одиннадцатый - страница 6

Новая угроза – три сотни слабых демонов, они всё же представляли опасность для Чи Хона, так что я решил не рисковать, а, выставив накачку фазера на максимум, просто распылил на атомы большую их часть, оставшихся же калек, кто без рук или ног, также милосердно прикончил, надеясь при этом, что теперь-то от нас точно отстанут. Ожиданиям не суждено было сбыться, так как основные колоны демонов продолжали идти, а вот в нашу сторону отделилось уже больше тысячи воинов слева и справа. Которые перестраиваясь с походного режима в боевой, выставили вперёд копья и, прикрываясь щитами, уверенно зашагали в нашу сторону.

– Может, убежим? – вздрогнул Чи Хон, увидевший огромное количество надвигающихся противников.

– Куда? – я показал рукой на демонов, которые беспрерывным потоком показывались из серой дымки и в неё же исчезали, бежать просто было некуда.

– Если бы это помогло, я бы сразу это сделал, как только увидел начало колоны, – вздохнул я, приготовившись к бою, – но сомневаюсь, чтобы нам дали. Кто-то очень настойчивый, но не очень умный руководит походом.

– Получается, бой? – он вытащил из-за пояса деревянный меч.

– Надеюсь, после этого нас точно оставят в покое, ведь не будут же они ради одного человека прерывать поход, – вздохнул я, делая несколько шагов вперед, навстречу шеренгам.

Накачка фазера, отобравшая приличное количество энергии из реактора, также показала, что проблемы с перегревом никуда не делись, если слишком активно его использовать. Луч, расщепляющий атомарные связи, прошёлся широким пучком по ногам шагающих, а мой меч завершил дело, словно коса, пройдясь по шеям поверженных противников.

Перебив всех и прикончив раненых, я вернулся к Чи Хону. Вокруг нас лежали тела демонов, из которых ещё не вырезали камни душ, и я сильно надеялся, что полководец не станет рисковать поставленной задачей и не прервёт поход, ведь проще просто оставить нас в покое.

К сожалению, у того были другие мысли. Шедшие до этого стройные колонны сделали дробный шаг, топнув о землю, и остановились, причём абсолютно все. Раздались свисты сигнальных рожков и гулкие удары барабанов. Вся левая цепь развернулась в нашу сторону, перестраиваясь. Из-за спин пехотинцев вышли лучники и пращники. Мне стало не по себе, если их примитивное оружие моему телу нестрашно, то вот Чи Хона могут и задеть.

– Быстро с демоном встали за мной! – приказал я, занимая устойчивую позу и убеждаясь, что ноги и руки подопечного находятся в безопасности, как и его голова с телом.

Через минуту одинокий бой барабанов мерно сотряс воздух гулким звуком. Небо Серых Пустошей на мгновение стало чёрным. Ещё через пару секунд моё тело дрогнуло от множества ударов. И хотя я старался отбить большинство пущенных снарядов, их было так много, что это попросту оказалось невозможно. Одной рукой прикрыв глаза, второй отбиваясь от снарядов, я с огромным трудом устоял перед следующей волной стрел и камней, прилетевшей вскоре за первой.

Третьей не последовало, так как я видел по мордам ошеломлённых демонов из первых рядов, что для них ситуация была из ряда вон выходящей, поскольку я был невидим, а вот одинокий человек стоял и не шевелился, а летевшие в него снаряды просто не причиняли ему вреда.

На этом принципиальность полководца не закончилась, поняв, что даже такое количество стрел не может убить человека, он скомандовал атаку, и земля дрогнула, когда на нас пошли обе колоны, перестраиваясь в квадраты под мерный бой барабанов. Шутки кончились.

– Каль, скорее всего, после боя мне нужно будет покинуть вас, – обратился я к демону, – постарайся оставить мне знаки, если вас заберут, или вы направитесь куда-то дальше сами.

– Вы думаете, нас не убьют, хозяин? – удивился тот, ошеломлённо косясь на десятки тысяч демонов вокруг.

– Ты сам говорил, что сильных людей предпочитают захватывать живыми, а после того, что мы учинили сегодня, это более чем вероятно.

– Но чем? И как можно оставить метки? Здесь нет ни камней, ни других предметов.

– Камни есть, – я передал ему свою сумку с ценностями и осколками душ.

– Вы предлагаете мне разбрасывать золото и осколки? – в священном ужасе воскликнул он, всегда трепеща над каждой тратой, что мы делали.