Одиночество. Падение, плен и возвращение израильского летчика - страница 27

Я стал первым израильским асом.

Помимо опасений, что египтяне увидят во мне летного гения и попытаются выжать из меня информацию, которой я не обладал, я боялся, что стану заложником пропагандистской войны между двумя странами: «посмотрите на героя Шестидневной войны, беспомощно валяющегося на земле, после того как его сбили наши египетские ВВС».

Когда 4 июня 1967 года началась война, практически вся израильская авиация была брошена в атаку на египетские аэродромы. Для охраны нашей территории на земле было оставлено всего двенадцать перехватчиков, по две пары из каждой из трех эскадрилий «Миражей». Было неизбежно, что египетские самолеты попытаются нас остановить.

Я был в первой паре.

Когда где-то за час до первых боевых вылетов я залез в кабину, сел в пилотское кресло и откинулся назад, чтобы наземная команда помогла мне подогнать лямки, мне казалось, что мне на плечи навалились все жители Тель-Авива. Еще через два часа, когда я уже начал опасаться, что не приму участия в самой важной операции в истории израильских ВВС, мы с Эйтаном (в нашей паре он был ведущим, а я ведомым) получили приказ: взять курс на Суэцкий канал.

В двух отдельных воздушных боях над авиабазой Абу Суэйр близ города Исмаилии, что недалеко от Суэцкого канала, я сбил два МиГа-21. В течение десяти минут я, Гиора Ромм, который всего пять лет назад учился в школе, сумел сделать то, что прежде ассоциировалось у меня исключительно с приключенческими романами и сценами из кинофильмов. В тот же день я совершил вылет на север, чтобы принять участие в атаке на сирийский аэродром Т-4 недалеко от древнего города Тадмора[20]. Тогда я сбил свой третий МиГ-21. К вечеру, когда дневные бои закончились и я оказался один, я в своих глазах стал совершенно другим человеком. Однако именно тогда я понял, что такое война. Дани Ангел, тоже боевой летчик и мой лучший друг в старших классах, погиб в день моего триумфа. И я понял, что зверь по имени Война обитает в пространстве между двумя точками — блестящим исполнением поставленной задачи и героической гибелью на поле боя.

Двумя днями позже я сбил над Синайским полуостровом два египетских МиГа-17. Так на третий день Шестидневной войны я стал первым асом в истории израильских ВВС.

Статей было много, и все на одно лицо. Меня называли воплощением израильского военного гения: молодой сабpa, продукт израильской системы образования, активный член молодежного движения скаутов, сумел сделать то, о чем прежде мы читали в книгах о Второй мировой войне, вроде «Битва за Британию», «Спитфайр[21] над Мальтой» или «Повесть о настоящем человеке». Летчики-асы, их боевые вылеты — все это казалось историей, имевшей место в Европе в те времена, когда европейское еврейство едва не погибло в ходе величайшей бойни двадцатого века. И вот всего двадцать лет спустя молодой израильский летчик, пилотирующий один из лучших в мире боевых самолетов, французский «Мираж», сбивает в воздушных боях пять советских самолетов. Русских самолетов! Тех самых, которые накануне шестидневного блицкрига так пугали израильтян и их сторонников во всем мире, и в первую очередь евреев диаспоры.

Четыре сбитых мной самолета были египетскими. Что сделают со мной мои тюремщики, если узнают, кто я на самом деле? У них в плену оказался сбитый и обездвиженный символ израильского воздушного всемогущества, и это вызовет в Египте политическую бурю. Они станут демонстрировать меня на каждом углу, причиняя тем самым страдания моим близким.

Поэтому больше всего меня беспокоило, как долго я смогу хранить свою тайну. Когда меня допрашивали в больнице, я настаивал, что сделал самую скромную армейскую карьеру. Что же касается моего участия в «войне 67 года», я утверждал, что мой самолет был подбит во время первого же вылета и мне пришлось совершить аварийную посадку на авиабазе Рамат-Давид[22], откуда меня отвезли в больницу в Афуле, на севере Израиля, где я находился до конца войны.

В этой истории была доля истины, поскольку для хорошей лжи нужна твердая почва. Меня действительно подбили на второй день войны, я действительно совершил посадку в Рамат-Давид, получил травму и был доставлен в афульскую больницу. Однако на следующее утро я сбежал из больницы, вернулся в свою эскадрилью в Тель-Ноф