Одиночество в Вавилоне и другие рассказы - страница 30

Теперь фрау Палушке готовила бутерброды. Она намазала маргарином ломти серого хлеба, тщательно покропила их икрой, нарезала ломти треугольничками и квадратиками и красиво, как умела, разложила все на тарелке. Вставив в подсвечник прозрачную зеленоватую свечу, она зажгла ее, подошла к приемнику и принялась крутить ручку регулятора. Наконец она поймала какую-то австрийскую станцию, и в узкую высокую комнату хлынули звуки шраммелевского квартета. Тогда фрау Палушке изо всех сил постучала кулаком в стену. Раздался ответный стук, и тотчас же явилась фрау Фаренбуш.

— Итак, приступим, — возвестила она. — А вы, фрау Палушке, не забыли охладить шампанское?

— Как же, как же, — ответила фрау Палушке и сняла бутылку с подоконника.

— А вы умеете открывать шампанское? — спросила фрау Фаренбуш.

— Не пробовала, — ответила фрау Палушке.

— Тогда давайте сюда бутылку, — скомандовала фрау Фаренбуш. — Я, признаться, тоже не пробовала, но мне случалось видеть, как это делают в кино.

Фрау Фаренбуш сняла золотистую станиолевую обертку и начала снимать проволочку.

— А стаканы у вас есть?

— Вот, дожидаются, — ответила фрау Палушке и указала на два стакана из толстого стекла в темную крапинку.

Сердито щелкнула пробка. Фрау Фаренбуш отодвинула бутылку подальше от себя. Хлопья пены упали на линолеум.

— Полюбуйтесь, фрау Палушке! Совсем как в ресторане «Адлон», — сказала фрау Фаренбуш. — Ну, я наливаю! — И суетливая старуха разлила шампанское по стаканам. Шампанское еще раз вспенилось и на сей раз залило подол фрау Фаренбуш.

— Свинство какое! — рассердилась та. — Хорошо хоть, я не надела черное платье.

«Нет, жалко, что не надела», — подумала фрау Палушке.

— Итак, будем здоровы, — провозгласила фрау Фаренбуш.

— Ваше здоровье, — ответила фрау Палушке.

Она поставила стакан, и тут у нее началась отрыжка. Она прыснула, но, заметив, что фрау Фаренбуш сморщилась, подавила смех.

— Ничуть не лучше газированной воды, — неодобрительно сказала фрау Фаренбуш, а фрау Палушке… та ничего не сказала и только придвинула гостье тарелку с бутербродами.

Фрау Фаренбуш не заставила себя долго просить. Прожевав первый кусок, она воскликнула:

— Послушайте, фрау Палушке! Вас случайно не надули? Это же селедочная икра! От самой обыкновенной селедки! Ничего особенного я в ней не нахожу. Может, это какой-нибудь эрзац?

— Да нет, — ответила фрау Палушке, с большим трудом — из-за отрыжки — проглотив кусок. — Нет-нет, на этикетке было написано «Натуральная черная икра. Изготовлено во Владивостоке».

— А кто их знает, правда ли это.

Когда старушки покончили с бутербродами, фрау Фаренбуш начала прощаться.

— По-моему, вышло очень мило. А сейчас я спешу к вдове Гальмес. На телевизор. Всего доброго!

Фрау Палушке тотчас убрала со стола. К отрыжке прибавилась мучительная изжога. Когда она ополаскивала стаканы, ей пришла в голову неожиданная мысль. Она закрыла кран, вытерла руки и достала из нижнего ящика шкафа несколько поваренных книг. Палец ее быстро забегал по предметному указателю. Пожалуйста: «Икра черная».

«Зернистая икра подается с белым хлебом и лучшими сортами масла», — прочла она первую фразу.

«Ах вот оно что, — подумала фрау Палушке. — Значит, все из-за маргарина».

Штакфлет подумал:

«Все похожи на фельдфебеля Цуля. Все и вся. Гранитный валун в синих прожилках возле гаража для тягачей. Бац! Конура Валтасара, доберман-пинчера с лоснящейся шерстью, любимца всей батареи. Бац! Узкогрудые окна канцелярии. Бац! Но почему даже Бернд Кочемба и тот похож на фельдфебеля Цуля? Раньше Бернд Кочемба был ничуть на него не похож. Еще сегодня утром, когда велено было подойти к карте и объяснить, каково будет положение нашей страны в случае так называемой военной угрозы, Бернд Кочемба, парень с удлиненной головой и высокими скулами, был просто Бернд Кочемба. А теперь под гимнастеркой Бернда Кочембы скрывается все тот же фельдфебель Цуль. Или это все-таки Бернд Кочемба? Он так быстро приближается, он растет, растет, прямо как Цуль. Надо остановить его. Но целиться низко — в сапоги. Вдруг это все-таки Кочемба?.. Бац!