Одиночка - страница 14

стр.

Мы с лаэрдом обмениваемся злыми взглядами, а после я иду к райдеру в черном, чтобы поздравить его с победой. Он действительно крут, а я умею признавать свое поражение.

Иногда…

– Ты хорошо катаешь, – говорю я убитым голосом.

Он оборачивается, как-то знакомо улыбается и снимает маску.

– Ты тоже хороша, – говорит лаэрд, в котором я с ужасом узнаю того самого демона, которому накануне вкатила нехилую порцию транквилизатора и бросила на крыше.

Ой-ёй! Вот теперь, Яблокова, ты действительно попала!

В панике оглядываюсь по сторонам. Что делать? Их трое, я одна. Можно попробовать рвануть вниз по склону, но пристегнуть борд я банально не успею. Да и бросать ребят наедине с тремя лаэрдами – тоже край.

Блин!

– Узнала меня, девочка? – с мягкой улыбкой спрашивает лаэрд, и мне почему-то становится безумно страшно даже стоять так близко к нему.

Облизнув пересохшие губы, осторожно спрашиваю:

– Курт?

Мужчина кивает.

– Так вы знакомы? – Вклинивается радостный Димас.

Я честно хочу что-то ответить брату, но встречаюсь глазами с лаэрдом, и на меня находит непонятная оторопь. Телу кажется, что оно все еще скользит вниз по склону, и с каждой секундой скорость становится все выше и выше.

Словно почувствовав этот невероятный спуск вместе со мной, лаэрд едва уловимо качнулся по направлению ко мне. Не знаю, что он хочет сделать – бросить в снег и, заломив мне руки, громко крикнуть, что поймал воришку, а может, просто схватить за шкирятник и сдать властям, но я на всякий случай отскакиваю назад, и внезапное наваждение проходит.

– Ну, не будем мешать вам кататься, – почуяв неладное, максимально дружелюбно говорит Димас, держа борд в одной руке, а другой хватая меня за рукав куртки и утаскивая в сторону.

Я позволяю себя увести, внутренне готовая к тому, что вот сейчас этот странный лаэрд окликнет нас, и тогда придется худо. Как ни странно, мужчины дают нам возможность беспрепятственно спуститься и уйти со склона.

Не к добру такая доброта… Ох, не к добру!

Настроение у нас пятерых сходит на нет, и ни о каком продолжении ни братья, ни приятели даже не заикаются.

День испорчен – это очевидно.

Пока парни грузят борды, я иду в туалет, чтобы побыть одной и подумать. Надо как можно скорее отзвониться куратору. Вениамин Георгиевич, конечно, будет орать – тут и к бабке не ходи. Зато есть маленькая вероятность того, что он подскажет какой-нибудь выход.

Но стоит мне, стянув перчатки, достать из кармана куртки телефон, как мобильник тут же оживает сам.

Подозрительно кошусь на незнакомый номер и почему-то жму зеленую трубку ответа.

– Да-а?

– Неужели никто не объяснил тебе, девочка, что красть у своих крайне неприлично?

Я замираю, моментально опознав по голосу своего собеседника, – это тот самый демон, которого я героически спасала этой ночью, тот самый райдер в темном, что с легкостью обошел даже Димаса.

Если ему известен мой номер, значит, я влипла. Потому что, если ему не составило труда разузнать мой телефон, то о сохранности оставшейся информации можно позабыть.

– Согласна, как-то неправильно вышло… – лепечу я в ответ, щелкая на экране значок диктофона – теперь наш разговор автоматически окажется на сервере управления.

Ну, а дальше…

Что бы ни случилось дальше, у куратора будет информация, где и у кого меня искать, а это уже немало.

– Эва, тебе очень повезло, что Кристоф так сильно занят ликвидацией произошедшей благодаря тебе утечки информации, что не поехал сегодня с нами, – «приободряет» меня Курт.

– Из всех склонов я выбрала тот, который был заказан вами… Разве можно в таком случае говорить о везении?

Мужчина молчит, и мне почему-то очень хочется верить, что он улыбается. Почему? Потому что разозленного демона мне за глаза и за уши хватило вчера.

– Я хочу предоставить тебе шанс все исправить. Так сказать, в счет твоего благородного спасения меня от падения этой ночью.

Подобравшись всем телом, я настороженно оглядываю помещение абсолютно пустого женского туалета и тихо спрашиваю:

– Что от меня требуется?

– В семь за тобой приедет машина. Ты – в платье, туфлях, с прической и обворожительной улыбкой на лице сядешь внутрь и приедешь к нам домой на ужин, где попытаешься объяснить Кристофу причину, подтолкнувшую тебя на воровство.