Одиночка - страница 12

— Вспомните ужасные фотографии, которые через день показывают по телевизору и добавляют: «Уголовная полиция просит оказать помощь…» Вы что, не смотрите телепередачи?

— Изредка, — улыбнулся он. — И все же хорошо, что я произвожу на вас такое безобидное впечатление.

Женщина не поддержала шутливый тон и серьезно сказала:

— На втором перекрестке повернете направо.

В указанном месте Вебер свернул в боковую улочку. Примерно метров через двести она положила руку на его плечо:

— Вот здесь я живу.

Вебер притормозил и поставил машину под осветительным фонарем. Несколько секунд они сидели молча. Затем женщина произнесла:

— Ну, что мне с вами делать? Может быть, вы поднимитесь ко мне? Чашка кофе для милосердного человека не разорение!

Вебер засмеялся:

— Неплохая идея!

Квартира располагалась на третьем этаже. Из маленькой прихожей двери вели в комнаты, на кухню и в ванную. Вебер беспомощно застрял в коридоре со свертками в руках.

— Положите вещички возле вешалки, — сказала хозяйка квартиры и открыла дверь в гостиную. Сделав приглашающий жест, она добавила: — И проходите, пожалуйста!

Хозяйка прошла в гостиную и скрылась в соседней комнате, оставив дверь открытой.

Вебер осмотрелся. В гостиной было много антикварных вещей. На стене висела старинная географическая карта американского континента, а рядом с ней — шкура ягуара. Под ними к стене были прикреплены два копья. В углу Вебер обнаружил картину голландского мастера, на ней была изображена какая-то сценка из крестьянского быта. Восхищенный, он остановился перед этим произведением искусства.

— Она вам нравится? — неожиданно раздался голос за его спиной.

— Хм, — только и смог произнести он.

— Вы разбираетесь в живописи?

— Откровенно говоря, не очень.

Женщина извиняюще улыбнулась:

— Это картина Остаде, вторая половина семнадцатого столетия. Правда, копия, но очень хорошая.

Теперь Вебер рассматривал женщину в упор и не мог не выказать своего удивления. От нее веяло чем-то особенным, какой-то своеобразной чужеземностью. Черные волосы, глаза, карие оболочки которых были как бы обрызганы янтарными крапинками по краям, полные, чувственные губы, и только нос, как ему показалось, был немного большим.

Его взгляд она восприняла как само собой разумеющееся и, улыбнувшись, спросила:

— Может быть, мне приготовить вам что-нибудь поесть?

Вебер отрицательно покачал головой.

— Тогда кофе?

— Если у вас найдется шнапс, я бы не возражал.

Женщина налила две рюмки и одну подала ему. Они долго смотрели друг другу в глаза. Наконец Вебер произнес:

— Я должен поблагодарить вас.

— Да?

— И хочу надеяться, что у вас из-за меня не будет неприятностей.

— Ну и ну! Я с удовольствием играю с полицией в «кошки-мышки». Там, откуда я родом, у людей иное представление о стражах закона.

— Вы были удивительно хладнокровны, когда разговаривали с молодым полицейским, — добавил он с восхищением.

Она засмеялась.

— Вы когда-нибудь смотрели в глаза ягуару? Я имею в виду, не в зоопарке, а на свободе?

— Ради Бога! — Вебер с ужасом взмахнул руками.

— А я смотрела! — гордо заявила женщина.

Вебер указал на шкуру, висевшую на стене.

— Это он?

— Да. С двенадцати лет я жила в Бразилии. — Она помолчала немного, затем спросила:

— А, собственно, вы кто?

— Моя фамилия Вебер.

— А я — Жаннет Мессемер.

— Жаннет?

— Подарок моего отца. В общем-то единственный. Я — результат веселого времяпрепровождения моей матери в Париже. Но что с вами? Мне показалось, что вы хотите как можно скорее исчезнуть из города?

— Наоборот.

— То есть?

— Я останусь здесь до тех пор, пока убийство не будет раскрыто.

Тень недоверия неожиданно проступила на ее лице.

— Вы мне тут наплели всякого. Вы что, из полиции?

— Еще хуже! Я — частный детектив!

Собеседница звонко рассмеялась.

— Так вот как выглядят эти парни! Вообще-то у меня на ночном столике всегда лежит какой-нибудь роман Агаты Кристи, но должна честно признаться, что в основе своей они для меня скучны.

— Дело вкуса, — сухо ответил Вебер.

Они снова посмотрели друг другу в глаза и почувствовали, что между ними появилось нечто похожее на взаимную симпатию. Жаннет непринужденно произнесла: