Одиночный рубеж 3: Зелёный коридор - страница 13

— Стоило уехать, как тут опять начали бабы верховодить! — я был рад услышать ворчливого бортника. Сварливый старик никому пока ещё не давал спуску. — Правильно вы все сделали и дождались совета старшего. — Приосанившийся Киеренн царственно вышел из портала в Древе. — Я тут как раз подмогу с Алесуна привёл, чтобы костлявых было сподручнее разгонять.

Селеста явно была готова взорваться: губы сжались в тонкую белёсую нить, взгляд как у голодной волчицы, тонкие пальцы сложились в маленькие злые кулачки. Она только открыла рот, как Двухсотый на неё накинулся, вовлекая шаманку в страстный горячий поцелуй, затыкая её и не давая сказать ни слова.

— Я же говорил, блядское племя… — вздохнул моложавый старичок Киеренн.

Ну да, все вокруг падшие развратные существа. Но вот отличался бортник от других только в собственных глазах. Ведь приведённые им новобранцы в количестве семи человек, на девяносто процентов состояли из старушек. И только один дед на шестерых, и тот, похоже, затесался по чистой случайности.

— Блядское племя, говоришь? — демонстративно веселясь, потёрла ладошки одна из бабуль.

— Это хорошо, это мы завсегда, — хохотнула другая, вызвав приступ скорби на лице бортника.

— Эх, шаболды… Вам туда к сохатому, — Киеренн махнул рукой в сторону алтаря, который был занят лосём, отправленным мною на перерождение.

— Слушаю вас, молодёжь. Какие предложения? — спросил Киеренн, усаживая по-старчески своё молодое тело на лавку у стола.

— Всеми способами пленить командование нежити, — начал отчёт Двухсотый, оторвавшись от губ Селесты. Шаманка хитро улыбалась, глядя на лешего, продолжая полувисеть в его руках. — Параллельно малыми силами прощупаем почву для понимания баланса в силах. Будем делать это фамильярами и магией издалека. Нам очень важно не дать себя убить, а уж тем более утащить в лагерь погани на перерождение.

— И где тут у нас полоса безопасности?? Есть зона полной защищённости? — вопрошал бортник.

— Здесь, на святой земле надёжно, пока командиры мёртвых далеко. И всё-таки самое безопасное место это на Древе, в замке. На нём установлена защита от ифритов и односторонний магический барьер.

Наблюдая за растворением лося на алтаре, я обратился к новоприбывшим будущим соратникам:

— Очень вас прошу, в бутонах не засиживайтесь, — отстраняясь от жертвенника, сказал я. Невесомая Циния, крепко обнимавшая со спины, горячо дышала на ухо.

— Уж чего, а засиживаться не будем, — ответила одна из бабулек. — Нам бы поскорее тело молодое обрести, да прижаться к юному друиду, — она подмигнула мне, мимоходом, совершенно неожиданно для всех прикоснувшись рукой к причинному месту лешего, подошла к алтарю, перегнулась через бортик и нырнула в белёсые нити.

— Мы тебя услышали, юный лорд, — наконец обозначил себя дед, который до этого держался безмолвно. Только сейчас пришла в голову мысль: а старички у нас все из простых. Одеты неброско в льняные рубахи незамысловатого кроя. Всё неприметное, без шёлка и кружев.

Задор и настроение новоприбывших старичков радовали. Это сейчас они вялые и потрёпанные, а после перерождения станут полными сил. Особенно воодушевляло, что каждый из будущих соратников был не ниже сотого уровня. И у меня, пятнадцатиуровневого командира, значительно пополнится войско хайлевелов.

— Киеренн, — обратился я к бортнику. — Это очень хорошо, что ты привёл нам новых соратников. Но неужели из твоих друзей только семеро человек согласились на вечную молодость?

— Друзей??! — удивляясь и чуть не смеясь в голос протянул Киеренн. — Если б тут стояло такое условие, я б наше войско не пополнил.

— Он с нас по мешку золота содрал! — наябедничала старушка.

— И правильно сделал! — огрызнулся бортник, — Всё бесплатное либо изначально дерьмо, либо в него превратится. Это мои мудрость и жизненный опыт. Цените!

— Ох, что-то мне не нравится качество твоих бесплатных советов, — дождавшись момента, язвительно заметила Селеста.

— Цыть, сисястая! — шикнул Киеренн.

Шаманка выполнила пожелание бортника, пребывая в задумчивости. Видимо, решала, была ли последняя фраза похвалой или же оскорблением. До этого для бортника все были распутными, а тут вдруг он обозначил достоинства, пусть и гендерно-физиологические.