Одиссея капитана Сильвера - страница 6
Вот они друг напротив друга, сцепились JB споре. Оба в синих длинных сюртуках с начищенными до блеска латунными пуговицами.
Сюртуки — символ их положения. Поношенные, залатанные, вылинявшие на солнце, сшитые из тяжелой шерсти, не подходящей для тропиков. Но это форменная одежда А все остальное — сплошная отсебятина. Щтаны, рубахи, башмаки, а пуще всею широкополые соломенные шляпы, защищающие от солнца. Лишь по сюртукам сразу видно, что они офицеры морской службы Его Величества короля Георга Второго. «Элизабет» вышла в море с недоукомплектованной командой, они оба — единственные на борту штатные офицеры. И спорить при всех — чистой воды безумие.
— Мистер Флинт, — снова повернулся к лейтенанту Спрингер. — Остерегитесь. Если мы продолжим в том же духе, дисциплине на борту конец. Я твердо намерен выполнять приказ и следовать в Сан-Бартоломео…
— И проворонить колоссальную добычу! — завершил Флинт фразу капитана. — Мы назвали эту калошу «Элизабет», но она всегда именовалась «Изабелла ла Католика», и как была, так и осталась испанской во всем, от килях[16] до клотика.[17] И надо это ее обличье использовать. Мы же к любому испанцу подойдем вплотную…
— Но мы с «донами» больше не воюем, черт бы вас подрал! Уж скоро год…
— Ой, не смешите меня, сэр! — отмахнулся Флинт. — Войны, может, и нет, но мира — и подавно. А тем более здесь. Тут кто кого может, тот того и гложет. Все мы одного пошиба — англичане, «доны», французы. Все грыземся за каждую кость. А я знаю, где нашу добычу купят за наличные без всяких векселей и лишних вопросов.
—: И думать забудь! — прорычал Спрингер, но без особой уверенности. Флинт мгновенно уловил колебание и сменил тон. Чуткий, пролаза! Может обворожить, когда пожелает. Сладким голосом сирены запел он на ухо капитану:
— Слушайте, сэр, все обставим так, что комар носа не подточит, клянусь. В мои планы вовсе не входит подвести вас.
Калитан знал цену словам Флинта и не слишком им доверял, но эта бестия так мягко стелила, что старый волк решился выслушать молодую Лису.
«Ага!» — безмолвно возликовал Флинт. Он понимал, что душу капитана разъедала подавляемая жадность и что если бы нашелся способ примирить эту чувстпом долга, то задачка быстро бы решилясь.
— Дело в том, сэр… — начал Флинт, как бы колеблясь.
— Ну-ну?
— Дело в том, что из-за этого паразита Энсона я потерял свою долю величайшего приза и не хотел бы, чтобы вас постигла та же участь…
Рык Спрингера прервал воркование лейтенанта. Флинт задел не ту струну, и дальнейший разговор потерял всякий смысл.
Флинт ходил с Энсоном в знаменитое кругосветное плавание 1740–1744 годов, когда захватили манильский галеон, самый крупный приз за всю историю британского мореплавания. Но незадолго до этого «Спайдер» Флинта сел на рифы у мыса Горн, и Энсон снял команду на свой «Центурион», где офицеры «Спайдера» пребывали фактически в качестве пассажиров. По уверению Флинта, Именно поэтому они Лишились права на долю добычи. Ну да, это ужасная несправедливость, но сколько можно твердить об одном и том же!
— Мистер Флинт, — рявкнул капитан, — немедленно вернитесь к исполнению своих должностных обязанностей, иначе я за себя не отвечаю.
Спрингер резко отвернулся и крикнул сержанту Доусону:
— Людей на палубу, тысяча чертей! С боезапасом! Штыки примкнуть!.
Тут же заорал и Доусон. Во мгновение ока отряд матросов выстроился на квартердеке, поблескивая штыками, примкнутыми к мушкетным стволам.
— Мистер Бонс! Команду наверх!
— Есть, сэр! — с готовностью откликнулся мистер Бонс, и после пятнадцати минут ругани, понуканий, толкотни и топотни более полутора сотен бравых мореходов сползло с рей, просочилось из трюмов и рубок и скопилось на шкафуте.[18] Там они и переминались с ноги на ногу, щурясь на солнце, ловя дырявую тень от парусного вооружения и рангоута, задирая головы к квартердеку.
Сверху, доверив созерцать свою спину офицерам и солдатам, к команде обратился капитан Спрингер. Он многословно напомнил команде о священном долге выполнить, приказ коммодора[19] сэра Джона Филипса, каковой повелевал занять, укрепить и удерживать островок Сан-Бартоломео. Особо распространился капитан по поводу стратегической важности указанного острова, жемчужины британской короны. Остановился и на страшных карах отступникам и ослушникам согласно действующим законам военного времени.