Одна безмолвная ночь - страница 39

Она одарила его холодным, надменным взглядом.

— Я богиня разрушения. Ты действительно думал, что я останусь на месте, пока они громят мой дом на своем пути? — ее губы искривила усмешка. — Нужно, чтобы ты отправил за ними Сина. Он, как шумерский бог, должен контролировать создания собственного пантеона и навести после них порядок.

Савитар фыркнул.

— Ты ведь знаешь, если я сделаю это, твоя внучка будет сражаться рядом с ним? Последний раз, когда она боролась с галлу, они почти превратили ее в одну из них.

Аполлими зашипела на него:

— Почему она вышла замуж за этого никудышного шумерского бога? Хорошо. Не говори им. — она оглядела обломки. — Страйкериус, я ожидаю, что ты и твои люди уберут этот беспорядок.

Страйкер хотел было огрызнуться, но остановил сам себя. Бесить ее совершенно ни к чему, и у них много дел.

— Ты знаешь, что это еще не конец. Война вернется.

— Да, знаю. Спасибо, что напомнил. А пока нужно заняться некоторыми приготовлениями. Кто-нибудь знает хорошего экстерминатора?

Едва слова слетели с ее губ, как перед Страйкером появился Джаред, выглядевший намного лучше, чем в их последнюю встречу. Он был одет в черную кожаную куртку, черную рубашку на кнопках и черные джинсы; глаза его прикрывала пара темных очков. Темно-рыжие волосы были стянуты в гладкий хвост.

Сефирот неодобрительно огляделся.

— Похоже, я пропустил вечеринку. Хорошо. Сегодня вечером я не в настроении заниматься демонами. Еще не успел попить кофе.

Савитар состроил рожу.

— Ты пьешь кофе?

Лицо Джареда представляло собой лицо человека, мужественно переносящего невзгоды и равнодушного к радостям жизни.

— Нет, это была моя жалкая попытка пошутить.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Аполлими. По ее тону было очевидно, что она не понимала, как в ее царстве оказалось неприглашенное существо.

— Я получил приказ защищать его. — Он дернул подбородком в сторону Страйкера.

Аполлими скрестила руки на груди.

— Что ж, я просила об экстерминаторе, и посмотрите, кто появился. Не хочешь уничтожить Войну?

— Я не могу.

Она выглядела неудовлетворенной ответом.

— Почему нет?

— Первоначальный источник, — сухо пояснил Савитар. — Джаред был создан, чтобы защищать эти силы. Никто не сможет заставить его убить их.

Джаред кивнул.

— Точно. Даже мой хозяин не сможет приказать мне это.

Аполлими нахмурилась.

— Не понимаю. Ты можешь убить малахая. Разве они не были рождены теми же силами?

Джаред вздохнул:

— Малахаи объявили вражду источнику, тем самым разорвав эту связь. Сефирии смогли напасть и убить их, потому что они угрожали источнику. Пока Война не создаст подобной угрозы первоначальным силам, я не смогу его тронуть.

Уголок рта Савитара ехидно приподнялся.

— Ну и разве ты не трус?

Черты Джареда смягчились.

— О, поверь, я не могу не согласиться. Просто будь благодарен, что это не заразно.

Страйкер игнорировал их, раздумывая, какие силы он непреднамеренно привел в действие, движимый желанием отомстить. Как просто все казалось: Война убивает Эша и Ника, потом его. Теперь же происходило намного большее.

— Мы должны найти способ сдержать Войну.

Савитар издевательски посмотрел на него.

— Ты — тот, кто спустил его с цепи.

— О, да, и давайте на этом закончим поиски козла отпущения. Я склонялся к мысли о самоубийстве, и в то время это казалось хорошей идеей. Оглядываясь назад, не такой уж и хорошей.

— Так совершаются наиболее крупные ошибки, — тихо произнесла Аполлими. — Немногие люди воплощают свои мысли, зная, что их выполнение — глупость… идиотов я сюда не включаю.

Савитар рассмеялся.

— Тогда тебя не включают, а, Страйкер.

Тот уставился на Савитара.

— Между прочим, мы не друзья.

— Между прочим, меня это не заботит.

— Достаточно, дети, — процедила Аполлими сквозь стиснутые зубы. — Между прочим, если вы не заметили, у нас есть более важная проблема, которую необходимо разрешить. Нужно найти и остановить Войну, загнать в ловушку галлу, защитить Апостолоса и вышвырнуть отсюда Савитара.

— А последнее почему? — спросил Джаред.

— Потому что я ненавижу его наглость.

Савитар покачал головой.

— Я тоже тебя ненавижу, дорогая.

Она ухмыльнулась.

— Одень приличную одежду. Что на тебе надето, такая непристойность входит в моду?