Одна минута глупости - страница 13

Мастер подытожил:

— К сожалению, люди ценят лишь те действия, которые помогают забивать голы.

Ученики спросили Мастера, почему он никогда не молится.

— В лучах солнца лампа становится бесполезной; у подножья Гималаев даже самый высокий храм кажется крохотным.

— Священник говорит, что храм — это единственное место, где нужно молиться. Что ты скажешь об этом?

— В данном вопросе твой священник — не лучший советник, — ответил Мастер.

— Но ведь он знает, что говорит, не правда ли?

В ответ Мастер привел пример из своей жизни. Как-то в одной стране он купил два путеводителя.

Увидев это, гид нахмурился:

— Этот путеводитель очень плохой. А вот тот — лучше.

— Почему? Разве в нем больше информации? Гид покачал головой:

— В этом путеводителе сказано, что гиду нужно давать пятьдесят центов. А в том — пять долларов.

— Единственный смысл вашего вступления в религиозную организацию в том, чтобы с чистой совестью избежать религии, — сказал Мастер.

И он рассказал о своей беседе с ученицей, которая только что обручилась с одним коммивояжером.

— Он красив? — спросил Мастер.

— Как сказать… ничем особенным он в толпе не выделяется.

— Богат?

— Может и богат, но достаточно бережлив.

— У него есть плохие привычки?

— Он чрезмерно курит и пьет.

— Ничего не понимаю. Если у него нет никаких достоинств, тогда зачем ты вышла за него замуж?

— Он все время в разъездах; его практически не бывает дома. Вот и получается — я замужем, но меня это совсем не тяготит.

Мастер редко затрагивал в беседах духовные вопросы. Он с удовольствием ел, работал, играл с учениками и принимал участие в разговорах на любые темы — от политической ситуации в стране до самого свежего анекдота.

Однажды посетитель спросил:

— Как вас может учить человек, который чаще рассказывает анекдоты, чем говорит о Боге?

— Обучать можно по-разному, и не только с помощью слов, — ответили ему.

Мастер любил играть в карты. Однажды он всю ночь напролет просидел за игрой в покер с учениками. Когда игроки оторвались от игры, чтобы перекусить, разговор зашел о смерти.

— Как бы вы поступили, если бы я свалился замертво прямо посреди игры? — спросил Мастер.

— А как бы ты хотел, чтобы мы поступили?

— Вы должны сделать вот что. Во-первых, оттащить тело куда-нибудь в сторону.

— А во-вторых?

— А во-вторых, продолжать игру.

— Почему ты пришел к Мастеру?

— Потому что жизнь завела меня в тупик и я уже не ждал от нее ничего хорошего.

— И куда же она ведет тебя сейчас?

— Никуда.

— И что ты от нее сейчас ждешь?

— Ничего.

— Так в чем же разница?

— Сейчас я никуда не иду, ибо идти некуда. И ничего от жизни не жду, ибо желать мне нечего.

Человеку, потратившему долгие годы на изучение Закона своей религии, Мастер сказал:

— Любовь — вот ключ к достойной жизни, а не религия или закон.

Затем он рассказал о двух учениках воскресной школы, которым так надоели религиозные предписания, что один из них предложил бежать.

— Убежать… Но нас поймают родители и так нам накостыляют!

— А мы будем драться!

— Что? Ударить своего отца? Ты сошел с ума! Ты что, забыл, что Бог велит нам почитать отца с матерью?

— Верно… Тогда давай я стукну твоего отца, а ты — моего.

Мастер говорил, что абсурдно называть себя индийцем, китайцем, африканцем, американцем, индуистом, христианином или мусульманином: это всего лишь ярлыки.

Ученику, который заявлял, что он прежде всего иудей, а потом все остальное, Мастер мягко сказал:

— Это не твоя сущность, это обусловленность у тебя иудейская.

— А что есть моя сущность?

— Пустота.

— Ты хочешь сказать, что я — вакуум, пустое место? — недоверчиво переспросил ученик.

— Ты — то, на что нельзя наклеить ярлык.

На праздновании дня рождения Мастера ученик несколько нарочито отказался от предложенного ему бокала с вином.

Походя по комнате, он столкнулся с Мастером, который подмигнул ему и прошептал:

— Тебе еще нужно многому научиться.

— Чему, например?

— Ну, например, вот этому: можно залить свой молитвенный коврик вином, и он все равно останется божественным.

Мастер был противником аскетизма и во всем проповедовал умеренность. Он говорил, что, если наслаждаться жизнью, автоматически обретаешь умеренность.