Одна ночь - страница 41

" По крайней мере, она не только меня терпеть не может", — думала я.

Остановившись в дверном проеме, я наблюдала за ними. Майкл указал на пассажирскую дверь, но Делани покачала головой и забралась назад. Я снова улыбнулась.

Помахала вслед, хотя никто не обратил на это внимания.

Но когда они отъезжали, Делани подняла голову и посмотрела мне в глаза. Она смотрела на меня большими, грустными глазами, пока машина отъезжала с тротуара, напоминая о прошлом, как Майкл забирал ее в первый раз после развода.

Тогда ей было лет шесть или семь, но она вовсе не выглядела грустной. Наоборот, радовалась возможности поехать с отцом, продолжая выказывать ненависть и презрение ко мне. На миг я ощутила беспокойство, что не увижу ее снова. И не потому, что с ней что-то произойдет, а потому что разлюбит меня, как ее отец.

— Я научила тебя завязывать шнурки, — громко крикнула я в тот день. Но было ветрено, и слова вернулись обратно.

На мгновение мне показалось, что она меня не расслышала, но затем Делани высунулась из окна.

— Я тоже тебя люблю, мама, — прорычала она.

Она ошибочно услышала "я люблю тебя", что, вероятно, было к лучшему.

Об этом странно говорить, странно думать… Но это правда. С Майклом было интереснее, он мало времени проводил с ней в течение недели, потому что много работал, но затем покупал ей новейшие гаджеты или Барби, или шел туда, куда она хотела на выходные. В то время как я незаметно погружалась в рутину работы. Готовила, стирала, занималась домашними хлопотами. Та, кто устанавливала правила. Та, кто наказывала Делани за провинность.

Она всегда была папиной дочкой. Когда она была маленькой, мне это нравилось. Мне нравилось наблюдать за тем, как Майкл кружит ее в воздухе, как она обхватывает его за шею своими маленькими ножками, но, кажется, немного возмущалась. И, наверное, глубоко внутри, задавалась вопросом… Если бы Диллан был жив, стал ли он маменькиным сынком?

Я ненавидела себя за подобные мысли.

— Я научила тебя завязывать шнурки, — произнесла я снова ясно и громко в этот раз, но никто их не услышал.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Андреа, 1993 год

Я шагнула к Филомене сзади, держа в руке нож. Мэнди наблюдала за мной с широкой, цветущей улыбкой на лице.

Филомена обернулась, посмотрела на нож, который я все еще держала. Опустила взгляд на него, направленный прямо в пуговицу на ее животе, затем посмотрела на меня и улыбнулась.

Я повернула нож и протянула ей рукояткой вперед.

— Собираешься меня убить? О, погоди, ты слишком труслива для этого. Пытаетесь заставить Андреа выполнить всю грязную работу за вас?

Филомена ткнула ножом в грудь Мэнди.

Притворная рвота остановилась, и Тамара поднялась на ноги. Мэнди перевела взгляд с Филомены на меня и изогнула губы в усмешке.

— Понятия не имею, о чем ты. Ты под кайфом? — спросила Мэнди. Она выдавила нервный смешок, потянувшись к двери.

— Не смей уходить, — прошипела Филомена. Кончик ножа проделал маленькую дырочку в рубашке Мэнди. Я отступила от девочек и замерла.

— Что ты собираешься делать? Порезать меня? — Мэнди не убрала руку от дверной ручки, но замерла, широко распахнув глаза, осознавая, что Филомена настроена серьезно.

— Ты собиралась убить меня за то, что я переспала с Джейком? Знаешь, что это безумие? Это жестоко!

— Разве лучшая подруга, которая считает, что спать с любым парнем, не жестокость? Я любила его! А ты пришла и все уничтожила, — расплакалась Мэнди.

Внезапно Филомена опустила нож и глубоко вздохнула.

— Прости, Мэнди. Я хотела рассказать тебе обо всем после. Я напилась и сглупила. Мне следовало сразу прийти к тебе, но он выглядел грустным и подавленным. Сказал, что любит тебя и ненавидит себя за содеянное. Подумала, что рассказать тебе — подлый поступок.

— Ой, не веди себя так, словно тебя заботили ее чувства, — сказала Тамара, втискиваясь между двумя девушками, явно не боясь ножа. — Если бы ты действительно не хотела этого, то не сделала бы, Филомена!

— О, заткнись! Ты всегда мне завидовала и пыталась переманить Мэнди на свою сторону, — выкрикнула Филомена. — Но подговорить ее на убийство? Ого! Должно быть это твоя истинная мечта.