Одно короткое лето (СИ) - страница 6

— Лучше? — взгляд предостерёг его от таких рассуждений. Олежка осёкся, потупился, отступил. Свои следующие слова он произнёс совсем тихо, надеялся, что его не услышат.

— Мы всё равно не найдём мать…

Стиснув зубы до скрежещущей боли, отец шагнул с холма в сторону леса.

Он шёл между хвойных деревьев, прекрасно зная, что откроется среди их густых лап. До дыма оставалось не более двух километров, нашлась и тропа, которая вела прямо к пожару. Это было совсем не хорошо — за дорогой могли следить.

Сняв винтовку, скиталец передёрнул затвор и проверил прицел. За спиной раздался щелчок досылавшего патрон автомата Олежки. Они могли встретиться с Навью уже прямо здесь, на тропе, а значит должны быть готовы выстрелить первыми. В этом случае пришлось бы бежать, а Михаилу хотелось дойти до самого дыма. Он надеялся, что они не столкнутся с чудовищами и одновременно желал такой встречи.

Всё оказалось так, как и представлялось вначале: разрушенное городище уже не горело, лишь чадило углями. Многое не сожгли, лишь разбили. Вокруг лежали сломанные деревянные балки и вырванные доски заборов.

Это селение построили когда-то Оседлые — люди, что пытались выжить все вместе, широкой общиной. Они искали Тепло в крепко сбитых домах с хорошо сложенными печами внутри. Выходили наружу лишь летом, когда солнце становилось способно растопить Зимний снег. К несчастью, лето было тем временем, когда много кто отправлялся на поиски пищи, и убивать за неё никогда не стеснялись.

То, что пепелище устроила Навь — не оставляло сомнений. Это можно было понять по растерзанным телам на земле, по обугленным мумиям сожжённых заживо жителей, по оставленным всюду следам и запаху человеческой крови.

Олег зашёл в один из домов… Увиденное внутри тесных комнат любого бы заставило бежать со всех ног, а потом ещё долго вскакивать с криками среди ночи. Но сын привык к зрелищу холодной жестокости и не отводил своих глаз. Он запоминал все детали, чтобы потом поведать у костров раздиравшие душу сказы. В этом и был хлеб скитальца, часто только такими новостями они зарабатывали пропитание…

— Твари знатно здесь поживились. Должно быть, рядом нора, — огляделся по сторонам Михаил. Воздух вокруг становился колючим, снег летел всё быстрее. — Нашёл что-нибудь?

— Всё, что осталось — это одежда. Но я не трону её…

— И не нужно…

Возле одного из домов стоял оберег — высокая жердь с привязанной на вершине крестовиной из веток. С конца каждой ветки свисали заветные вещи, что должны были защитить живших в этом месте людей: птичье крыло, ржавая подкова, сломанный от старости пистолет. Оберег не помог — у подножия сжались окоченевшие тела молодой семьи — двое взрослых и одна фигурка поменьше. Глядя на них, старик вспомнил Светлану…

Когда-то давно они тоже были семьёй, но ему даже не выпало шанса увидеть легка ли была смерть любимой. Он хотел найти её след, поверить в призрачную надежду, что каким-то чудом Светлана жива. Но чтобы доподлинно это узнать, нужно спуститься под землю и встретиться с Навью. Когда старик почувствует, что Олежка готов жить самостоятельно, когда его сын будет уже не один, он поступит именно так. Умрёт в той норе, в которой остыл крик его женщины. Единственной, что имела значение в этом мире. Но перед смертью он всё же вызнает правду, найдёт хотя бы обрывок от истинны, хотя бы могилу…

За спиной раздался хруст снега. Знакомый шаг — сзади подошёл сын.

— Здесь ничего нет, отец. Ничего, что ещё можно забрать. Только смерть и память о страшной бойне.

— Память, — повторил Михаил за Олегом. — То, что мы видели, то что запомнили — это и есть самое ценное. Это место называлось Заячья Пустошь, теперь его больше нет. Люди узнают об этом.

Олежка окинул взглядом руины и нетерпеливо спросил:

— Теперь можем идти? Нужно добраться до Тепла, пока мороз не усилился. Мы готовы к Зиме, но наш путь будет не близким.

— Подожди, есть ещё кое-что, — Михаил указал между зарослей на окраину сожжённой деревни. Чуть в стороне от селения высился столб из цельного ствола почерневшего дерева. Он был обмотан яркими кусками истлевшей ткани. На вершине оказалось прибито кольцо, пронизанное металлическими шипами. Кольцо являло собой солнечный диск, а шипы были лучами давно не гревшего землю светила. Первое дыханье Зимы трепало яркие ленты, стараясь сорвать с деревянного солнца каждый кусок.