Одно лето на краю света - страница 23

— Я и на учебной полосе могу! — закричал он отцу, с трудом переводя дыхание.

— Молодчина! — крикнул отец и отошёл от окошка.

Жека умылся под висевшим на столбе умывальником, быстро позавтракал и, как обычно, сказал маме:

— Я на заставу.

— И я на заставу! — сказала мама и улыбнулась.

Мама, случалось, приходила на заставу, но обычно в субботу — в баню после солдат и для того, чтобы постирать бельё. Приходила она и вечером, когда в физкультурном зале показывают кино. Иногда приходила к Гене посоветоваться, как лучше что-нибудь приготовить, иногда — помочь редактору Юре выпустить стенгазету.

— А зачем тебе на заставу надо? — поинтересовался Жека.

— А тебе зачем? — спросила мама.

— Я там помогаю, — ответил Жека.

— И я помогать.

— Сегодня не банный день и стенгазета новая, — сказал Жека, — только недавно повесили.

— Ишь какой всезнайка! А вот не скажу, зачем, — подразнила Жеку мама.

Мама, когда бывает в хорошем настроении, всегда улыбается и шутит. Как только мама сказала, что она не скажет, зачем идёт на заставу, Жеке сразу стало любопытно. Они вместе с мамой поднялись на крыльцо, поздоровались с дежурившим в этот день Сашей. Жека остановился возле дежурного, а мама — мама сразу прошла в канцелярию заставы. Тут уж Жеке стало ещё любопытней. В канцелярию мама обычно не заходит. Если что нужно, позвонит по телефону и спросит, придёт отец домой обедать или нет, и вообще, когда он вернётся. Вот и всё. Спросить бы у Саши, но он занят, и вообще не очень это удобно: спрашивать дежурного, зачем твоя мама пришла на заставу. Войти вслед за мамой? Но отец может рассердиться. Но тут отец вместе с мамой вышли.

— Хотелось бы, чтобы было по-домашнему, поуютней, — говорил отец.

Они с мамой прошли по коридору и тихонько приотворили двери спальни.

— Спальню можно сделать потемнее, — негромко, чтобы не разбудить отсыпавшихся после ночного дежурства солдат, сказала мама. — Тем, кто ночью в нарядах, пусть не мешает солнечный свет. И занавески на окна хотелось бы поплотнее.

Отец закрыл двери спальни, и они с мамой прошли в физкультурный зал. Тут уже и Жека вошёл с ними. Сначала он побаивался, что отец может быть недоволен, но отец улыбнулся ему и продолжал слушать маму.

— Знаешь, физкультурный зал я бы покрасила в зелёный. Зелёный для глаз полезен, да и в зимнее время будет напоминать о лете. А вот Ленинскую комнату, по-моему, лучше всего — в жёлто-золотистый, понарядней.

— Молодец наша мама! Правда, сын? — весело сказал отец и добавил: — Женский глаз — как алмаз.

Потом они прошли на кухню.

— У Гены всегда такой порядок и чистота, что не у каждой хозяйки найдёшь, — сказала мама. Отец одобрительно кивал головой, а Гена смущённо улыбался. — Кухня пусть так и остаётся белой, — закончила мама.

— Так, значит, краску мы сегодня же закажем, а занавески подберёшь там по собственному усмотрению, — сказал отец и направился к себе, а мама позвала Жеку:

— Пойдём домой, я тебе что-то скажу.

— А что ты скажешь? — спросил Жека, когда они с мамой шли по направлению к дому.

— Вот придём — и узнаешь, — опять улыбнулась мама.

Дома мама подождала, пока Жека разденется, усадила его рядом с собой на тахте и спросила:

— Как ты считаешь, ты маленький или большой?

Жека подумал, почему это мама спрашивает его и как лучше ответить. Скажешь — маленький, мама никуда не будет отпускать. Не разрешает же она ему уходить от дома дальше речек. Нет, лучше не говорить, что он маленький. Во-первых, он хотя и не взрослый, но ведь и не малыш. Недавно он даже по береговому маршруту прошёл. А с другой стороны, скажешь — большой, мама… Что такое может сделать мама, если Жека скажет, что он большой, Жека так и не смог придумать. Он сказал:

— Большой.

— Вот и я так думаю, — сказала мама. — Понимаешь, какое дело, — продолжала она, — мне нужно на три дня слетать в отряд. Сегодня прилетит вертолёт, и я с ним улечу. А через три дня вертолёт прилетит снова, и я вернусь. Три дня ты побудешь один. Не один, конечно, с папой и с ребятами на заставе. Но всё-таки папа ведь иногда приходит домой поздно, и тебе придётся ложиться спать одному. Можешь не тушить свет.