Одно мгновение - страница 48
Дура, какая я дура! Весенний карнавал. Пит, кидавший цветные шарики в открытый рот картонного клоуна, вскидывавший руки в воздух один, два, три раза. Он выиграл три приза. Один для меня, один для Танны и один для Шэннон. И все призы, что он выбрал, были одинаковы.
Я стояла, гладя пальцами левой руки гладкие жемчужинки, делая ошибочные выводы. И задавалась вопросом, что же это означает. Я сижу здесь с этим, когда бусы Танны и Шэннон накручены на ручку шкафа Джои. Но ни один из моих выводов не имел никакого смысла. И потом я вспомнила, как Танна подняла волосы с шеи и завязала их в пучок перед тем, как прокатиться на чертовом колесе, порвав при этом эластичную резинку ожерелья. А затем были сияющие огоньки выхода с ярмарки, мусорный ящик, мимо которого мы шли, рука Танны и ожерелье в ней. Это тогда, когда мы проходили через ворота к парковке, чтобы уехать домой. Ожерелье Танны, оно лежало где-то между грязным подгузником и отсыревшей коробкой из-под печенья. Мое я держала в руке. А ожерелье в комнате Джои принадлежало Шэннон.
В тот момент, когда я теребила пальцами цветы ожерелья, я увидела ее. Широко открытые глаза. Улыбку на ее лице.
— Я вхожу, — сказала Шэннон, ее шаги раздавались по асфальту парковки, и огни карнавала отражались в ее глазах. Она стояла, накручивая ожерелье на большой палец. — Этот Тоби Миллер такой горячий.
— Уверена? — спросила Танна. — Может, подождешь, пока ты немного…
— Протрезвеешь? — закончила я, смеясь.
Шэннон отрыгнула. Прижала пальцы ко рту. Покачала головой.
— Ни в коем случае, ребят. Он отвезет меня домой, если узнает, что меня оставили.
Потом она понеслась, шатаясь, то вприпрыжку, то бегом. Когда она стояла ближе к нему, она повернулась, указывая нам спрятаться. Ее желтая юбка колыхнулась у ног.
— Пригнитесь, — она то ли орала, то ли шептала. — А то он вас увидит.
Танна и я наблюдали в тени, как Шэннон постучала по широкому плечу Тоби, как он повернулся, как они разговаривали. Он улыбался, смеялся и пробегался рукой по волосам (согласно теории Шэннон, знак того, что парень тебя хочет). Когда он повернулся и пошел по направлению парковки, Шэннон показала нам большой палец.
Танна вскинула голову и засмеялась в той открытой манере, которую я в ней любила.
— Она всегда получает то, что хочет, верно? — спросила Танна, пока садилась за руль своей голубой «Хонды».
— Невероятно, — я обернулась и увидела, как Шэннон исчезает между двумя минивэнами. Там, где, как я уже поняла, сидел Джои, ожидая чего-то. Чего-то, что по какой-то причине не имело никакого отношения ко мне.
* * *
— Ты все еще дуешься? — Шэннон наклонилась над своей пляжной сумкой, достав бутылочку с кремом для загара. Она расположилась в зеленом шезлонге между мной и Танной.
Я ничего не ответила. Вместо этого сфокусировалась на трех загорелых школьницах, которые прошли мимо нас, смеясь и держа в руках хот-доги, замороженный сок и лакрицу. Я проследила за ними, пока они шли к своим полотенцам, которые оставили на задней лужайке плавательного теннисного клуба Блю Спрингз. И поймала себя на мысли, что, не думая, поменяла бы свою жизнь на это простое счастье, которое окутывало их.
— Ты была очень груба той ночью, — сказала Танна, регулируя бретельки своего бикини.
— Да, ну и ладно, — Шэннон быстро втирала белый лосьон в плечи и предплечья маленькими кругами. — Я выпила лишнего, начав задолго до того, как пришли вы, ребята. И Адам вывел меня из себя. Он вел себя так, словно ему плевать на Джои.
Я вдруг захотела ее спросить, действительно ли она так думала об Адаме. Но были другие важные вопросы. Например, что делало ее ожерелье в комнате Джои? И что она еще знала, чего не знаю я? Но я понятия не имела, с чего начать. Или на чем закончить. Так что я решила подождать, пока не выясню хоть что-то, перед тем, как займусь вопросами, от которых меня воротило.
Я прикусила губу, схватив журнал, лежащий в ногах у Шэннон, жалея о том, что не последовала первому порыву и не избежала этого дня у бассейна.
— Итак, Шэн, — произнесла Танна. — Ты вроде что-то хотела сказать Мэгги?
— Правильно, — ответила Шэннон, бросив крем в сумку, откидываясь в шезлонге, вскинув одно колено в этой небрежно-сексуальной манере, которую она всегда старалась изображать. — Извини, если то, что я сказала, огорчило тебя, Мэгги. Я знаю, мы пытались договориться, и обзывать тебя было нечестно.