Одноглазый валет и короли-самоубийцы - страница 10

Отыскав Карло Гримальди, одного из командиров итальянцев, Рейнард рассказал ему о Бланк-Таке. Поскольку итальянцы не поспели бы туда к рассвету, он оставил валлийского демона с ними, попросив Гримальди держать его подальше от графа д'Аленсона.

Когда валлиец принялся за спагетти, Рейнард уже вновь скакал по дороге на Амьен и не останавливался до тех пор, пока не встретил еще одно подразделение Королевского авангарда. На сей раз это были немцы: богемские рыцари и наемники с Рейна вместе с большой группой тяжело вооруженных всадников из Люксембурга. Чтобы преподать англичанам урок, Филипп Французский собрал союзников и наемников со всей Европы. Вместе с ними был командир авангарда король Джон Слепой из Богемии. Многие протестовали, чтобы ими командовал слепец, но король Филипп приходился братом графу д'Аленсону.

Джон из Богемии, в рифленых немецких доспехах, восседал на могучем боевом скакуне. Его оруженосец держал украшенный короной и тремя черными страусовыми перьями шлем с заплавленными отверстиями для глаз. Иные мужчины, впервые отведав безумного вина войны, никак не могут напиться досыта. Король Джон из Богемии с радостью участвовал в чужих битвах, а в мирное время довольствовался турнирами. Слепота ничего не меняла. Он нетерпеливо выслушал новость о планах англичан.

— Вы уверены, что они направляются к броду Бланк-Так? Откуда вы знаете, что их поведет Эдуард?

Теперь, когда валлийца под рукой не было, Рейнарду пришлось говорить правду.

— Мне сообщила ведьма.

Немецкие всадники рассмеялись и сказали для своего слепого короля:

— И весьма хорошенькая, несмотря на черные лохмотья. Француз знает в этом толк. — Эмбер терпеливо сидела на лучшей запасной лошади Рейнарда, поводья которой держал в руке оруженосец.

— Вы верите колдунье? — спросил Рейнарда король Джон.

— То, что она говорит, звучит весьма разумно.

— Пусть расскажет нам свою историю, — приказал король Джон. — Всем известно, что внешность не производит на меня никакого впечатления. Я живу лишь надеждой на славную гибель в сражении.

— И вы ее найдете. — Эмбер говорила на чистом средне-немецком без малейшего акцента.

Рыцари замерли в седлах, услышав приговор своему королю, произнесенный на их родном языке. Мрачное пророчество произвело на них тяжелое впечатление. Они с молчаливой угрозой, смешанной с ужасом, смотрели на Эмбер.

— Ты уверена? — резко спросил король Джон.

— Абсолютно. — Безупречный немецкий делал слова Эмбер особенно убедительными — над ведьмой, говорившей по-французски, было бы легче посмеяться.

— Замечательно, — заявил король Джон. — Если только ты не дразнишь слепого старика.

— Нет, я не стала бы вас дразнить, — в голосе Эмбер слышалось сочувствие, ей нравился король. — Я не умею лгать.

«Интересно, — подумал Рейнард, — стала бы она лгать ради спасения собственной жизни». Идиотская честность Эмбер вызывала у него раздражение.

— Когда? — радостно спросил король Джон.

— Скоро, — заверила его Эмбер.

— Силы небесные! Ты говоришь, король Эдуард идет в Бланк-Так, что находится в дельте Соммы? И я скоро погибну в сражении? У брода?

— Не там. Но скоро, — больше Эмбер ничего не сказала.

— Превосходно. Значит, меня ждет еще одна победа, перед тем как я упаду с мечом в руке. Верьте ведьме! Она мой талисман!

Рейнард понял, что Эмбер удалось полностью завоевать короля Джона. Он не видел ее лохмотьев, но зато чувствовал искренность в голосе. Кое-кто утверждал, что короля Джона ослепила любовь к сражениям, что он потерял зрение во время турнира, на котором готовился к очередной войне. Другие уверяли, что это поэтические бредни, а на самом деле он лишился глаз из-за своего богохульства. В любом случае, присутствие ведьмы не помешает ему броситься в битву. Рыцари не разделяли восторга своего повелителя, но если их короля заворожила ведьма, что тут поделаешь?

— Вам нужно верить ей только до Бланк-Така, — напомнил им Рейнард.

— Мы сможем добраться до дельты Соммы лишь после полуночи, — пожаловался король Майорки, чьи войска заметно отстали.

— Тем лучше, — заявил король Джон. — Я предпочитаю сражаться в темноте, когда никто не имеет преимущества.