Одноклассники Квадратного стола - страница 5

— …а потом девочки захотели увидеть горы, — рассказывал Андрей.

Яна сообразила, что слишком увлеклась картинкой. Часть истории пролетела мимо ее ушей, однако она быстро вошла в суть дела.

— Ночью? — не поверила в дерзость ранее скромных одноклассниц и вытянула шею, чтобы поглядеть, чем завершилась эскапада несчастного Толика.

— Не переживай, Гера все уладит, — и продолжил: — В час ночи они решились на вояж. Когда мы подошли к воротам, Полина держалась молодцом, а вот Ника замерзла…

— Отрезвела?

— … и заболела бы, но…

Андрей взял паузу. Яна развеселилась.

— …но ты из разведчика превратился в доктора. Лекарство разливал?

— Нет. Я откупоривал, а разливал Толик. В этом ему не было равных.

Они глядели в глаза друг другу и смеялись. Романтичность обстановки расслабляла, признание вертелось у нее на языке.

— Первое мая. Тепло. Даже магнолия расцвела, — начала она издали.

— И сакура, — обрадовался прорвавшемуся английскому менталитету Андрей. — Все цветет.

— Красиво. Как на другую планету попала. Подышим?

Он вышел из автомобиля. Распахнул дверцу с ее стороны, подал пассажирке руку. Яна волновалась: в голове — салат из мыслей. Все спуталось: времена, годы, реальность, фантазии. В тот момент чувства к бывшему достигли точки кипения. Любовь бурлила, переливалась, не находя краев разума.

Виновник женского безумства отошел от автомобиля и присел на кованую оградку. Мужественный профиль разведчика на фоне пышного кустарника, покрытого белыми свадебным цветами, подвигнул Яну на признание.

— В школе три раза влюблялась. Каждый раз смертельно и безнадежно, — хрипловато откровенничала она, придерживаясь тремя пальцами за крыло капота. — Последним был ты.

— А первые два?

Яна мотнула головой, выныривая из глубин безумия. Глубоко вздохнула и ответила совершенно другим тоном:

— Хочешь, я напишу список экс-любимых и повешу на двери своего, своей…где я буду жить?

— В коттедже, в бунгало. Как хочешь, так и называй.

— Что за коттедж? — заинтересовалась она.

— Маленький, деревянный. Сама увидишь.

— Ты женат?

Он предпочел не услышать вопроса.

Помахивая пачкой купюр, Герман вышел из банка. Небрежная походка, знакомая по фильмам лукавая усмешка, ироничный прищур. Позади киногероя бледной тенью маячил расстроенный Толик.

— Обменяли, — Герман сунул две пачки в мужскую сумку. — Народ теперь при деньгах. О чем говорим?

— Я признавалась в любви. Те навороченные джинсы, который ваш друг носил в девятом классе…

— У нее список из трех бывших. Тех, кого любила, — порадовал друзей Андрей. — Позже огласит.

Герман приосанился.

— Надеюсь, я был в том списке?

— Конечно. Два месяца мучилась.

— Приличный срок, — одобрил он и помог Яне присесть в автомобиль. — Иногда я тоскую по школьным временам, по Казахстану, по Озёрску. Где она наша родина? От военного городка остались развалины.

— Преувеличиваешь, — не поддержал пафоса Толик.

— Следующие два дня слово ностальгия станет общеупотребительным, — брякнула Яна, любуясь водителем в зеркале, но заметив, как Андрей дернул бровью, поспешила исправить положение: — Я повторила фразу Полины.

Автомобиль ехал по грунтованной дороге, неуклонно поднимающейся в гору. Пыльный кустарник на обочинах подпирала стена деревьев, из которых Яна угадывала лишь елки. Лес — с одной стороны, лес — с другой стороны, на бездонно-синем небе — почти белое солнце. Глубокий полдень.

— Далеко ехать? — не сиделось ей молча.

— Двенадцать километров, — ответствовал Герман. — У нашего пансионата симпатичное название…

— Знаю. Камелот — нетерпеливо дернула плечом. — Можно сказать, символичное. — Она чуть не вывихнула шею, провожая взглядом внушительный круп пробегающей лошади и гордую спину всадника в вышитой рубахе. — Какой колоритный персонаж! Ту пещеру на диком пляже вы тоже назвали Камелотом. Для полного комплекта здесь не хватает четвертого рыцаря.

Словно собираясь бодаться, Андрей опустил голову и резко сбросил скорость. С лица Геры исчезла улыбка, он обернулся и недоверчиво взглянул на безмятежную Войтовскую. Заметнее всех отреагировал Толик. Бедняга так поразился услышанному, что уронил под ноги расстегнутое портмоне, и юркая мелочь звонко рассыпалась по салону. По мере осознания брошенных слов, менялось и выражение лица Толика: от глупой растерянности до злой удовлетворенности.