Одураченный случайностями (Борщ) - страница 6

– Да чего следит? Это он ее одним борщом кормит, а когда она с нормальными парнями приходит, то ест все подряд по меню.

– А они часто бывают?

– Она чуть не каждый день с ребятами приходит на обед. А этот раз в неделю, когда борщ. Мы его Борщом и называем. Только его и жрет. Как только не покраснел еще?..

– Правда? Борщ?.. Какое совпадение… – задумчиво сказал я. – А он кто?

– Не понятно… Может агент по найму какой… Постоянно тут с разными людьми трется по средам. Но не бизнесмен.

– Почему?

– Да собеседники его какие-то странные. Либо помятые, бомжеватые, либо наоборот, интеллигентного вида… Но те в возрасте. Как артисты что ли… не знаю, как сказать… или, может, художники. Но не при деньгах, видно по ним. Из искусства, в общем… На деловых людей мало похожи.

– А сам он к искусству не может принадлежать?

– Ага… к искусству втирания! Вы ж сами с ним разговаривали, лучше меня, наверное, должны понять кто он.

– Вот не понял…

– Ну, а мне ж откуда понять? Я с ним не разговаривал и не собираюсь. Но со стороны все это очень похоже на разводку… Все сначала сидят с ним нормальные, но постепенно начинают в лицах меняться. Потом этот уходит, а они сидят бледные, задумчивые, как задание какое получили.

– Я тоже менялся?

– Не знаю, я не смотрел. Мне уже надоел он за год. Сначала любопытно было, поглядывал, а теперь так… Иногда взглянешь, когда какой-нибудь действительно персонаж приходит. А на вас чего смотреть? Обычный человек.

– Может он следак? – попытался я, не особенно веря в незнание официанта, вытянуть из него сведения.

– А кто ж его знает… Но я бы с ним дел иметь не хотел.

– Почему?

– Ну, на улице бы разобрались, по-пацански, а так… нет. Мне кажется он мастер чего-то неприятного. Проблемы людям создавать.

– Это что ж? Профессия такая? – подумал вслух я. – Хорошо сказано: «мастер чего-то неприятного»… Кто же это может быть?

– Борщ! – без раздумий ответил официант.

– Точно… – рассмеялся я, собираясь.

– Вам понравилось? Еще придете?

– Только когда на первое не борщ.

– Значит любой день кроме среды. В воскресенье тоже борщ, но этот придурок в выходной не приходит.

Дорогой домой я думал, что Захар, он же Гусь, он же Борщ, пожалуй, меня переиграл. В его пользу было вовремя прекратить разговор, чтобы вопросы не начал задавать я. Так он и поступил. В мою пользу именно то, что прекратил он его на своей фразе, не дав мне разговориться. Еще очков мне добавляло его бегство. А по-другому из разговора он бы и не вышел – я бы его на чем-нибудь поймал. Но оставленный мне счет за незнакомку – это, конечно, безоговорочная победа! Молодец! Надо будет позвонить Санычу, поблагодарить за розыгрыш и узнать про «бабу», как ее официант назвал.

Запутавшись в делах, Санычу я позвонить забыл.

После кафе старший лейтенант Захар Сахаров сразу приехал в управление. О его настроении после разговора со мной ничего не известно. Дежурный обратил внимание только на преследующую Захара икоту и распространяемый с ней дурной запах борща.

– Давай к шефу, – сказал дежурный, когда пришедший расписывался в журнале.

– Прямо «давай»? – огрызнулся старлей.

– Не, не прямо. Криво. Через туалет, – умыться бы тебе не мешало и рот прополоскать. Вот, на, – и он положил на журнал конфету «Барбарис».

Через десять минут Захар уже стоял в мрачном от отсутствия света, который начальник включал, когда уж совсем ничего не было видно, кабинете своего руководителя – полковника Колмыкова Александра Анатольевича и пах хуже прежнего: дешевым мылом общественного туалета, с которым умыл лицо, леденцом «Барбарис» и, конечно, непобедимым борщом, от которого продолжал икать.

– Что у тебя? – даже не поздоровался Колмыков. Он сидел за столом угрюмее тучи.

– Вызывали? – поинтересовался Захар.

– Не просто вызывал, искал даже! Где тебя носит? С разработкой что у тебя? – очень недовольно спросил начальник. – Похвастаться есть чем?

– Только что встречался с одним…

– С двумя! – поправил, повысив голос, полковник. – Ты давай бросай это, Сахаров, по три часа обедать. Мы на розыскные мероприятия не для того вас направляем, чтобы вы по полдня болтались не пойми где.