Одушевленные предметы - страница 2

стр.

            поручат распиловку:
щербатой,
            что в лесу
                        с каких уж пор,
иль новой,
            что работает так ловко?
Приди, конечно,
            новая Пила,
живее бы у нас
            пошли дела.
Ее проворней нет,
в ней все поет.
                  Но с ней, зубастой,
наживешь хлопот.
Намного бы спокойней
                  жизнь была,
когда б осталась
                  старая Пила…»
Так и случилось.
          Чей-то выбор пал
на старую Пилу:
           мол, можно смело
ей дело поручить
           она тупа,
но на своей работе/
                 зубы съела!

СПИЧКА И ДРОВА

Направили Спичку
               в остывшую печь –
Дрова, так сказать,
               вдохновить и зажечь.
Известно, что Спички –
               горячие головы.
Но эта
          на редкость была холодна.
Ей в печь не хотелось,
               и долго,
                    угодливо
у теплой коробочки
                    терлась она.
Так долго,
          что всем понабила оскомину,
и вот, наконец-то, отправилась в печь.
Но только с Дровами она
               познакомилась,
как тотчас пошла
               недовольно шипеть:
«Что это – Дрова?
               Нет, чурбаны бездушные!
Попробуй-ка
          расшевели их, зажги!
Скорее назад!
               Занесло ж в эту глушь меня.
Какая здесь темень –
          не видно ни зги!»
И снова,
          обиды и злости полна,
у теплой коробочки
               трется она.

ОБ ОДНОМ ТЕЛЕГРАФНОМ СТОЛБЕ

На вид был Столб неколебим
                    на деле
подгнил он и держался
                    еле-еле.
Однажды сильный ветер налетел.
И вдруг буквально столб
                    остолбенел.
Сопротивлялся Столб ему упорно,
почувствовав, что нет под ним опоры.
Казалось, все:
               падения ему
не избежать,
               Исход, казалось, ясен.
Но удержался Столб.
               А почему?
Надежные
          имел он
                    связи!

СЕМАФОР-ЭНТУЗИАСТ

В сибирский край
               отправиться решив,
стал и других
               в дорогу звать
                         Локомотив.
Вагоны начали
               подталкивать друг друга.
А Семафор
          поднять успел уж руку:
он тоже, мол, не устоит,
                    он за
– даешь восток,
               даешь дремучие леса!
И, глядя на него,
               пустились в путь Вагоны –
Локомотив их вел
               неугомонный.
А что же Семафор?
               Им вслед махнул рукой,
а сам – ни с места.
               Предпочел покой.

МАГНИТ И ОПИЛКИ

– Нет, это не железные Опилки! –
доказывал Магнит Магниту
                    пылко. –
Не та подвижность
                    и задор не тот –
их ни к чему не тянет,
                    не влечет.
– Я твоего не разделяю взгляда, –
друг возразил ему. –
               Скажу одно:
Опилки, брат,
               железные, что надо,
а ты вот…
          размагнитился давно!

КРУГОВАЯ ПОРУКА

Грунт
          Полутерок
                    кое-как ровнял.
Он тертым был
               и ловко метры выгонял.
На что проворна
               Штукатурная Лопатка –
он и Лопатке
               наступал на пятки.
Тяп! Ляп! –
          работали они
                    на полный ход
и повторяли как припев:
               – Валяй! Сойдет!
– Как трешь?!
          В буграх стена,
                         ты погляди-ка! –
вдруг к Полутерку
               подошла Гладилка. –
Еще и хвалится:
               две нормы дал!
Увидит Кисть –
               закатит нам скандал! –
Гладилка пробует
               замазать недостатки,
да где там! Выглядит стена
                    все так же гадко.
Тут Кисть нагрянула,
               как на голову снег.
На миг задумалась…
               и обелила всех!

ШАХМАТНЫЕ БАСНИ

I. КАК КОНЬ ПОУЧАЛ СЛОНА

– Не будь таким прямолинейным,
                    старина,
– в который раз
               Конь поучал Слона. –
Кто ж в лоб противника
               все время атакует?
Покамест цел,
               брось тактику такую!
Ты действуй обходным,
               как я,
                    путем:
ставь недругам рогатки,
                    а потом,
когда придут к ним трудные денечки,
бей их из-за угла
               поодиночке! –
Но Слон стоял упорно
                    на своем: