Одуванчиковое лето у бетонной стены - страница 4
В общем, он не поверил.
– Нюрк, милая, – мягко начал он, выслушав моё сбивчивое повествование, – Я тебя очень люблю. И как бы это… Не обязательно придумывать такую историю для примирения в следующий раз. Потому что я тебя люблю безо всяких придумок. Такую, какая есть. Просто так.
Мне показалось, что стены маленькой кафешки, в которой мы с Сашкой сидели, источают ехидство. Вздохнула. Поболтала пластиковой ложечкой в стаканчике с остатками кофе. Сосчитала мысленно до тридцати, подавляя в себе волну обиды и негодования, и коротко выдохнула:
– Пойдём.
Пока шли пешочком через половину города, разговаривая на нарочито-отвлечённые темы, у меня в голове крутилась мысль: неужели поверить – это так сложно? Или здравый смысл в период взросления начисто вышибает из людей даже шанс на существование чуда? Или это принцип жёстких рамок мышления?.. Что ж всё так… негибко, что ли…
– Саш… Скажи честно: ты даже не допускаешь возможности того, что в этом мире есть что-то такое, что не укладывается в границы обычной логики?
– Допускаю, почему же, – как-то слишком уверенно сказал он.
Ясно. Не верит. Отвяжись, Нюрка.
В свете фонарей Одуванчик казался бледным и ненастоящим. Немножко призрак, подумала я. Присела рядом с ним на корточки.
– Ты спишь, дружище?..
…Лёгкое, как потревоженное слабым дыханием пламя свечи – ощущение покоя и умиротворения…
– Ты чувствуешь что-нибудь, Саш?
Он пожал плечами:
– Нет. А что должен почувствовать?
Я немного растерялась. Как объяснить то, что у самой на грани неясных ощущений?
– Присядь.
Сашка послушно опустился рядом. Растерянно посмотрел на смеживший лепестки цветок в полуметре от нас, замер на несколько секунд, будто к чему-то прислушиваясь, потом перевёл взгляд серьёзных глаз на меня.
– Ты ничего не чувствуешь? – спросила я с тайной надеждой.
– Нет, – ответил он. Встал, вытащил сигареты, чиркнул зажигалкой, закурил.
– А он спит… – задумчиво произнесла я.
Саша усмехнулся. По-доброму так.
– Фантазёрка. Моя любимая фантазёрка…
Где-то неподалёку пел сверчок. У меня защипало в носу. Захотелось спросить: "Ты не чувствуешь или даже не хочешь почувствовать?", а потом я подумала…
А так ли это важно? Именно сейчас, именно для нас?..
– Саааш…
Я подошла к нему практически вплотную, уткнулась лбом в обтянутое футболкой крепкое плечо. Лёгкий запах дезодоранта – я его от тысячи других отличу –, ставшее таким родным тепло его тела…
– Давай больше никогда не ссориться? – еле слышно прошептала я.
Он положил мне ладонь на макушку и обнял. Я всё-таки разревелась.
…Одуванчик спал. Интересно, что бы он видел, если бы ему снились сны?..
Три дня спустя я снова выбралась к нему.
– Привет. Ой, да ты стал совсем пушистый, – обрадовалась я Одуванчику, – Просто красавец!
Присела на поребрик, достала неизменную бутылочку с водой, побрызгала на листья, полила под корешок. Окунулась в волну радости, удовлетворения и "чувства воды". И… показалось мне или нет – в переданных мне ощущениях появилась новая нотка – будто цветок меня узнал. Я счастливо зажмурилась.
– А мы с Сашей снова вместе… Знаешь, он такой хороший… Мне с ним надёжнее всего на свете. Как если бы тебя оградили чем-то таким, что пропускает свет – но не изматывающую, иссушающую жару, влагу – но не холод и сырость, от которой гниют листья, свежий ветер – но не тот, который тебя больно треплет. И ещё делает всё обычное таким… ярким, удивительным… Эх, если бы я могла тебе объяснить…
Вот так вот неожиданно я с Одуванчиком и разговорилась. Сидела с ним рядом и рассказывала ему про Сашку. Про то, как мы познакомились, про то, как долго друг к другу присматривались, что вместе пережили, про наши глупые ссоры и нежные примирения, про то, как я скучаю по нему, про то, как рада, что мы снова с ним – один маленький мир… А мимо шли люди, смотрели на сумасшедшую Нюрку… или вообще не обращали внимания, погружённые в свои мысли.
– Мы с тобой в чём-то похожи, – сказала я Одуванчику, – Нас или предпочитают не замечать, или считают бредом.
Ветерок вздохнул в унисон со мной, и с одуванчиковой макушки взмыл в небо маленький парашютик.