Оглянувшись назад вдаль. На переломе - страница 3

         Извозчик лихо щелкал кнутом, лошадь шла рысью по булыжной мостовой.

– Город красивый, богатый,– кивнул Павел.

Прохожие неторопливо шли по широким тротуарам, работали магазины.

– Это Козельская улица, здесь вроде спокойно, – прошептала Арина.

– Кто его знает, – сказал задумчиво Павел, – неизвестность.

– Не, у нас уже успокоились, – засмеялся извозчик, – буржуи сбежали, только со жратвой не очень.

– Ну и чему веселишься, дурак? – не выдержала Арина.

Павел приложил палец к губам. А мужик не обиделся, радостно  помахал рукой кому-то.

Деревья стояли в сверкающем синевой инее, заснеженные особняки, вот и парк Дворянский, высокие сугробы вдоль расчищенных дорожек. Арина вспомнила этот красивый купеческий город, она еще ребенком приезжала сюда с родителями за обновками. На базаре тогда была большая торговля, играли гармошки, сколько народу!  Подковы звонко цоколи, лошади шли рысью, родители улыбались, поглядывая на маленькую Арину и сына Васю. Дети сидели среди многочисленных узлов  с покупками.

        Елена смотрела на незнакомый ей город, Карачев был совсем не похож на ее город. Здесь не было войны. Он был совсем другим этот старый купеческий город. В  морозном воздухе пахло свежим хлебом. Над заснеженными крышами домов и больших особняков струился дым неторопливо в лазурный небосвод. Солдаты  в длинных шинелях с винтовками тоже куда-то шли. Большая Дворянская улица  широкая. Аккуратно ухоженные деревья огорожены дощатой решеткой, чтоб не сломали. Извозчики лихо щелкали кнутами,  звонкий цокот копыт по замерзшей  булыжной дороге.

– Никола, – прошептала  Арина, – слева большая церковь сверкнула золотом в морозной синеве.

– Работает ли? – Павел пожал плечами.

Вот пошли по обе стороны двух, трех этажные купеческие особняки из красного кирпича.

– Богатый люд жил, – кивнул Павел.

– Город купеческий, – откликнулась Арина.

– Вот и поворот на Вшивку, – извозчик натянул вожжи,– приехали.

– Ну, пошли, сказала Арина,– может, повезет, кто подбросит.

      Страх уже отпустил семью, появилась усталость, шли молча по накатанному санному пути. Началась метель, дорогу заметала поземка. А  вокруг заснеженные поля без конца и края.

– Дикие места, – вздохнул Павел.

Арина промолчала, она прислушивалась к себе, ребенок толкался, ныла спина.

    Дорога уходила далеко вперед, к горизонту. Дети устали, лица

разрумянились, они вопросительно поглядывали на родителей. Да и Арина с Павлом тоже устали. Мимо проносились подводы, люди возвращались с базара. Одна из подвод все же остановилась. Мужик в полушубке, в шапке, завязанной под бородой, махнул овчинной рукавицей:

– Садитесь, подвезем  до Чернево, вот  с сыном ездили за обувкой. Путники поспешили на приглашение, удобно расположившись на душистом сене.

– Чьи будите? Куда путь держите? – обернулся к попутчикам мужик.

– В Кондрево,  к сестре,– нехотя отозвалась Арина.

– Далеко, путь не близкий, – сказал мужик и замолчал.

– Да-да,– вздохнул Павел и, отвернувшись, задумался: «Дети   устали».

– К чему беспокоить,  люди есть люди, – подумал Василий и посмотрел на сына  тоже Василия: «Вырос сынок, уже двенадцать,  вон как на девочку посматривает. А девочка хорошенькая, сын имеет хороший вкус». Аромат душистого сена, сани шли в разлет, дети быстро уснули. Ребенок тоже успокоился, Арина задремала.

Лошадь резво  пошла с Горы-Грязь, рысью неслась по  широкому большаку, деревня большая. Василий натянул вожжи:

– Нам направо, вам еще километров тринадцать. Дорога неблизкая.

Семья стояла на краю большака, впереди еще дальняя дорога. Снег повалил хлопьямию.

– Надо спешить, день короткий, – сказала Арина и пошла по знакомой ей дороге с детства.

Серафима задернула занавески на окошках, ранние сумерки озарял пожар,  горели  амбары на краю деревни, с логов доносились ружейные выстрелы. Серафима размашисто перекрестилась на Красный угол, по строгим ликам на иконах вихлялись блики от лампадки

– Господи, спаси и сохрани,– неистово повторяла женщина лет сорока, трое малолетних девочек сидели на лавке в Красном углу, страх матери передался им. Огненные тени побежали по стенам. В дверь с улицы громко постучали. Серафиму сковал страх, дети заплакали громко, в голос.