Огненные иероглифы - страница 10

В Гвинее власти освободили некоторых заключенных, согласившихся начать работу на железной дороге. О профессиональной подготовке этих людей, естественно, не расспрашивали. И произошла катастрофа — с рельсов сошел поезд.

Началось расследование. Был арестован машинист-штрейкбрехер. А потом колониальная печать стала распускать слухи, что подлинными виновниками несчастья были забастовщики. Власти арестовали двух ответственных работников гвинейского профсоюза железнодорожников и предъявили им обвинение в подготовке крушения. Кампания клеветы против профсоюзов достигла своей наивысшей точки.

Но забастовка продолжалась и тянулась без малого шесть месяцев. Шесть месяцев лишений, голода, усиливающейся нужды… Она прекратилась только в конце марта победой железнодорожников.

Чем жили рабочие все эти бесконечные шесть месяцев? Чем они кормили своих детей, из каких средств находили деньги на одежду, оплату жилья? Эти вопросы первоначально поставили меня в полный тупик. Но потом я вспомнил встречу с Дауди, свое посещение его семьи, и кое-что мне стало яснее. Действительно, если бы не существовало в Тропической Африке системы клановой взаимопомощи, то, конечно, железнодорожники не продержались бы так долго.

И еще одно обстоятельство привлекло мое внимание. Пригороды Конакри усеяны небольшими огородиками, где женщины выращивают помидоры, салат, ананасы, идущие на рынок В обычное время доход от этих «плантаций» служит скромным подспорьем в бюджете семьи, но в дни забастовок — иное дело. Тогда эти мелкие огороды поддерживали всю семью. Так еще не забытые рабочим классом навыки сельского быта поддерживали его в часы столкновений с колониальными властями.

Знакомясь по совету Синкуна с профсоюзным движением Гвинеи, я увидел, как богата история страны напряженными классовыми боями. Именно опираясь на рабочие союзы, сумела Демократическая партия в конце концов создать современную организацию, охватившую всю страну.

Сейчас не редкость встретить даже в весьма ученых трудах слова о молодости, о незрелости африканского пролетариата. Часто говорят, что его сознание еще остается в плену идей и представлений, принесенных им с собой из деревни. Обычно, когда я слышу или читаю подобные высказывания, я вспоминаю о поистине героических забастовках гвинейских рабочих. Стачка железнодорожников не была единственной. В начале 50-х годов страну периодически сотрясали забастовки, некоторые были всеобщими. И Гвинея не исключение. История Сенегала, например, не менее богата острыми классовыми столкновениями. Как это совместить с упреками рабочего класса в незрелости?

В этих упреках заключается только часть правды. Нельзя оспаривать утверждение о молодости африканского пролетариата, о силе в его среде традиций, унаследованных у крестьянства — этого отца всех классов африканского общества. Но почему забывать о том положительном, что есть в этих традициях? Может быть, именно они делают такой прочной объединяющую рабочих солидарность. В Гане, например, большинство забастовок начиналось, когда администрация предприятия пыталась уволить кого-нибудь из рабочих. Эти стачки были крайне упорными и часто завершались успехом.

Западная Африка знала и политические забастовки, знала выступления рабочего класса за цели, волнующие весь народ. Я думаю, если бы не эта борьба, еще долго Африканский континент оставался бы за колючей проволокой колониализма. И, конечно, не была бы независимой Гвинея, обязанная профсоюзам своим освобождением.

Этими наблюдениями я делился со своими гвинейскими друзьями. Особенно часто мы говорили с Бубакаром, который не прекращал своего «шефства» надо мной. Он соглашался с моими выводами, а если говорить точнее — для него в моих наблюдениях не было ничего нового. Иногда, по-моему, ему казалась даже чуть-чуть забавной горячность, с которой я принимался ему доказывать, как молодость гвинейского рабочего класса при определенных обстоятельствах оборачивалась его силой. Как участник нескольких забастовок, он прекрасно представлял себе и силу и слабость местного профсоюзного движения.