Огненные иероглифы - страница 16

…От Конакри до Киндии несколько больше ста километров, и к полудню мы были в городе. Он расположен в предгорьях занимающего центр Гвинеи плато Фута-Джаллон. Десяток лавок ливанских и сирийских купцов, скромные административные здания, глинобитные домишки коренного населения и зелень, зелень, зелень вокруг. Мамаду раньше бывал в Киндии и быстро нашел дорогу к гостинице.

Отдохнув, мы сели обсудить наш план знакомства с Киндией. Мой друг заметил, что самым интересным было бы повидать Пастеровский институт. «Там громадный террариум с самыми редкостными змеями», — говорил он. Я предложил также познакомиться с местным крашением тканей. Обе идеи были одобрены единогласно.

Крашение тканей в Киндии — исключительно женское дело, как ткачество — занятие мужское. Мужчины очень ревностно следят за своей монополией, женщины, со своей стороны, ядовито высмеивают мужчин, которые решаются им перейти дорогу. После долгих поисков Мамаду нашел наконец одну женщину-красильщицу. Без его помощи я, вероятно, так и не смог бы удовлетворить своего любопытства.

Она приняла нас очень доброжелательно, очень гостеприимно. По ее словам, в работе ей помогали — старшая дочь и сестры. Она показала нам черные шары индиго. Мы увидели, как эти шары распускают в больших чанах. Мастерица объяснила, что одни ткани туго свертывают и погружают в чан. Там ткань пропитывается краской неравномерно, так что образуется определенный рисунок. В других случаях краска наносится на деревянные дощечки с узором и потом «печатается» по ткани. Постепенно всю ткань покрывает очень простой — из линий или мелких квадратиков синий узор.

— А почему только женщины занимаются этим делом? — спросил я. Мастерица посмотрела на меня с некоторым недоумением:

— Но ведь это не мужское дело.

Люди редко могут объяснить, как сложилась та либо иная традиция. Они слепо ей подчиняются, не слишком задумываясь о причинах своей покорности. Так и в Гвинее. Наверное, столетия, если не тысячелетия назад сложилось здесь разделение трудовых обязанностей между мужчинами и женщинами, и все это время только женщины занимались гончарным делом, крашением тканей. огородами, сбором хвороста в лесу, посевами. Мужчины же были ткачами, кузнецами, столярами, расчищали лес под поля. Ни мужчины, ни женщины не осмеливались выйти за определенный традицией круг обязанностей, каждый рабски повторял то, что делали его деды и бабки. Этим распределением трудовых обязанностей, расписанных до мельчайших подробностей, как паутиной, было опутано традиционное африканское общество, и потребовались десятилетия современной истории с ее бурными потрясениями, чтобы положение стало изменяться.

Я не знаю, как сложились у многих народов Тропической Африки эти традиции разделения труда между мужчинами и женщинами, даже между поколениями — с детского возраста до старости. Наверное, когда-то на заре человечества эти обычаи были выработаны обществом для своего сплочения в единый трудовой организм. Иначе оно погибло бы, оно не стало бы обществом. Может быть. Но сегодня давний смысл обычая выветрился, осталась косность, связывающая людям руки. Остался позор, покрывающий каждого, кто брался не за свое дело.

Мы пробыли у красильщицы еще некоторое время, полюбовались ее тканями. Она была настоящей художницей, и нам было — приятно искренне расхваливать то, что мы видели. От нее мы узнали, что после независимости все мастерицы Киндии объединились в кооператив. На прощание и Мамаду и я купили по куску ткани с рисунком ее работы.

Наша встреча затянулась, и было, пожалуй, поздно ехать в институт, который находился в нескольких километрах от города. Вечер, тихий, прохладный, мы провели сидя на скамье у гостиницы. У Мамаду оказалась с собой гитара, и он вполголоса напевал то модные французские песенки, то песни родного народа. Сладковато пахло неведомыми цветами, могучий хор цикад аккомпанировал гитаре. Мы мало говорили, но, пожалуй, именно в этот вечер стали друзьями. Было около полуночи, когда мы разошлись по номерам. Голова моя кружилась от усталости.

На следующий день коридорный с трудом разбудил нас. Но проснулись мы хорошо отдохнувшими, готовыми к новым впечатлениям, к новым встречам. Скорее на свидание со змеями, — смеясь, подгоняли мы друг друга за завтраком.