Огненные острова - страница 11

Я положил свою котомку в каюту и поднялся на ют, куда Варош последовал за мной. Пусть Лиандра ломает себе голову с этой женщиной. Варош тоже оставил свою котомку в каюте, но в руках у него был арбалет, а с боку свисал колчан с как минимум двадцатью болтами. Маловероятно, что здесь, в гавани, что-нибудь случится, но мы научились быть осторожными.

Я прислонился рядом с ним к перилам и вопросительно посмотрел на него.

— Итак, Варош, что у тебя?

Он вздохнул.

— Я не знаю, имею ли право говорить, — начал он, и я поднял руку, чтобы прервать его.

— Просто скажи, что собирался сказать.

Он глубоко вздохнул.

— Нехорошо иметь разногласия со своим богом, — выпалил он. — Они боги. Они знают, что делают. Если не они, то кто? — он провёл рукой по волосам. — Это правда, что вы ступили на остров бога?

— Это каменная платформа. Она посвящена Сольтару, как и его статуя, но была создана людьми, — я опёрся на перила и посмотрел на воду Газара. Был почти полдень, солнце стояло высоко в небе, а свет слепил глаза. Неудивительно, что Зокора удалилась в каюту. — И то, и другое из камня. В нём нет ничего особенного, кроме того, что это освященный камень, — я повернулся и теперь прислонившись к перилам спиной, посмотрел на меткого стрелка. — Тебя это касаться не должно, друг Варош, — тихо сказал я. — Это лично дело между мной и Сольтаром.

— Разве не высокомерно так думать?

— Возможно, — признался я. — Но между нами так было всегда.

Я поднял взгляд на небо. Там, якобы, находилось жилище богов. Всех богов. Значит и Безымянного? Как-то это было на него не похоже. Во всяком случае, его последователи искали себе убежище, которого не касался свет. Где-то глубоко под нами рыбы теперь обсасывали трупы его последователей. И трупы тринадцати невинных жертв.

— Могу я спросить, как это возможно?

Я вздохнул.

— Почему бы нет? Это не секрет, — я снова повернулся к нему. — Я был ребёнком, когда украл кусок хлеба с его алтаря. Моя сестра была голодна, я не знал, как ещё себе помочь. Один из его священников поймал меня на краже и дал пинка, после чего я был крещён во имя Сольтара, поскольку упал в священную воду рва, — я посмотрел в серьёзное лицо Вроша. — Его священники многому научили меня и были добры ко мне и моей сестре. Уже только ради этого я сделал бы всё, что он от меня потребовал. Но… — я пожал плечами. — Знаешь, Варош, у меня никогда не было выбора. Если бы я выбрал его по собственному желанию, возможно, всё было бы иначе. Так, однако, кажется, будто он заставляет меня выполнять свою волю.

— Вы следуете за ним не по собственному желанию?

— По собственному, — сказал я. — Это была моё желание. Мой выбор. Но у меня никогда не было другого. После того, как Властелин Кукол умер, а его храм был разрушен, я надеялся, что он меня отпустит. Затем он забрал Наталию и отказался впустить меня в своё царство, — я потёр глаза в слепящем свете. — Я следовал за ним, словно упрямый осёл, для которого дорога оказалась слишком длинной. И как ослу, он протягивает мне морковь или использует палку, — я покачал головой. — Я не вижу смысла в том, что он от меня требует. Храм Безымянного уничтожен, но ещё сегодня ночью богослужение состоится в другом месте, и Безымянному будут предоставлены новые жертвы. Не забывай, что среди них были и невинные люди.

Тринадцать молодых женщин, которых должны были принести в жертву Безымянному.

Варош медленно кивнул.

— Но и для них это было спасение.

— Не знаю, утешило ли их это, когда Газар хлынул в катакомбы и утопил их, — с горечью ответил я. — Если бы я не был мясником Сольтара, я бы так от него не отгораживался.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Я имею в виду, что если бы был священником, то мог бы найти удовольствие в том, чтобы служить моему богу. Я понимаю и восхищаюсь священством, всё равно, какому они служат богу.

— Надеюсь, что не совсем всё равно, — вставил он, и я тихо рассмеялся, мой первый смех с прошлой ночи. Самому мне показалось, что он звучит немного вымученно.

— Нет, не совсем всё равно, — я посмотрел ему в глаза. — Люди приходят к священникам за помощью, руководством или советом. Не всегда можно что-то для них сделать, я отчётливо видел это в храме в Келаре. Часто священникам не оставалось ничего другого, как только дать утешение. Но и это имеет ценность.