Огненный остров - страница 32
«С шести часов утра самолеты-пикировщики Ю-87 бомбили боевые порядки дивизии. Противник атакует танками. В образовавшиеся разрывы между полками пришлось ввести очень малые резервы, чтобы восстановить положение.
В 13.00 отбита сильная атака на полк Гуняги. Через два часа — повторная атака танками и пехотой. Противнику удалось овладеть красным домом, гарнизон этого дома погиб. Вечером и в полночь противник продолжал атаки. 1-й батальон 344-го полка выдержал двухчасовой бой.
Докладывал подробно обстановку командарму Чуйкову. Василий Иванович в конце разговора сказал: „Понимаю, что вам туго, но именно сейчас во что бы то ни стало надо удержать занимаемый участок“.
Рубежи надо удержать! На „Баррикадах“ не было такого наблюдательного пункта, откуда можно обозреть эти рубежи. Коноваленко и Маслов знали их на память и показывали мне опорные пункты, узлы сопротивления и отдельные гарнизоны, рассчитанные на круговую и длительную оборону. С наблюдательного пункта командира батальона Щербака хорошо видны опорные пункты. Четырехэтажное здание на соседней улице — это уже ротный опорный пункт батальона Немкова. Отдельные дома обороняют гарнизоны — в составе отделения или из трех-четырех солдат. У них ручной пулемет и винтовки, автоматы и гранаты, Они ведут огонь по дальним и ближним целям, готовы и к гранатному бою и рукопашным схваткам. Гарнизоны дерутся самоотверженно. Только, разрушив дом, противник ценою больших потерь может достигнуть рубежа, на котором стоит этот дом, но не всегда это бывает — разрушенный дом и своими развалинами сопротивляется.
Немцы уже испытали стойкость нашей обороны. Батальонный комиссар Фомин, комиссар 344-го полка, показал мне письмо убитого гитлеровского офицера, принесенное нашими разведчиками. В нем написано: „Нам надо дойти до Волги. Мы ее видим, до нее меньше километра. Нас постоянно поддерживает авиация и артиллерия. Мы сражаемся, как одержимые, а к реке пробиться не можем. Вся война за Францию продолжалась меньше, чем за один приволжский завод. Мы брали крупные города и теряли при этом меньше людей, чем на этом богом проклятом клочке земли. Против нас, вероятно, сражаются смертники. Они не получают подкреплений, так как мы контролируем огнем переправу. Они просто решили сражаться до последнего солдата. А сколько там осталось „последних“? И когда этому аду наступит конец?..“
Наблюдал работу штаба полка, она идет не совсем организованно, капитан Гулько и комиссар Фомин поставили передо мной вопрос о том, что надо дать 344-му полку командира.
Противник весь день проявлял активность против полка Печенюка. Силами роты, батальона, поддержанными 5—10 танками, враг пытается просачиваться мелкими группами в промежутки между нашими опорными пунктами. Там, где есть резервы, эти охватывающие группы быстро уничтожаются, а там, где у нас не оказывается резервов, противник пытается окружить наши опорные пункты и гарнизоны в зданиях, но не всегда добивается успеха.
Возвращаюсь на командный пункт, собираю на „малый военный совет“ комиссара дивизии Николая Ивановича Титова, Ивана Ивановича Курова, Василия Ивановича Шубу, Сергея Яковлевича Тычинского.
— 344-му полку требуется командир, вам это известно, — начал я. — Взять его придется из вашего штаба, Василий Иванович.
— Кто имеется в виду? — настороженно спрашивает Шуба.
— Коноваленко.
Все молчат. Мой заместитель по строевой части Иван Иванович Куров — старший среди нас по возрасту. Жду, что он скажет.
— Коноваленко офицер толковый, но… — Куров разводит руками, — как быть с субординацией? В полку есть капитаны, майоры, а командовать будет старший лейтенант.
— Николай Иванович, твое мнение? — спрашиваю комиссара Титова.
— Я согласен. Коноваленко грамотный, храбрый и выдержанный офицер. Мы в нем не ошибемся. Но он… старший лейтенант.
— Это второй вопрос, Николай Иванович. А что вы предложите, Василий Иванович?
— Я буду выполнять ваш приказ.
— Э..! Мне это не понятно. Вы, значит, не согласны, если так отвечаете. Коноваленко, по-вашему, не справится или вы не желаете его отпустить?
— Последнее, — говорит Шуба. — Он хороший штабной офицер.