Огни на реке - страница 10

— Здравствуй, дядя! Это я, я приехал! — говорит Костя. — Только как же мне слезть?

— А вот так, — говорит помощник.

Он берет Костю под мышки и опускает через борт вниз, там его подхватывают дядины руки и сажают на качающуюся скамейку.

— Ну как, всё в порядке?

— Всё. Спасибо, — говорит дядя.

— Не за что. Будь здоров, Ефим Кондратьевич, — отвечает помощник.

— Держись крепче! — говорит Косте дядя и сильно отталкивается от парохода.

Лодка стремительно уходит в черную пустоту. "Ашхабад" негромко и коротко, словно боясь спугнуть ночь, гудит, колесо медленно поворачивается, потом все быстрее и быстрее, пароход проходит мимо лодки, и скоро контуры его расплываются в темноте, лишь светятся окна кормовой каюты. Но вот исчезают и они, и остаются только еле различимые волны, покачивающие лодку.

— Ну, как там дома? Как мама? — спрашивает дядя, гася фонарь и берясь за весла.

— Всё в порядке. Мама едет в командировку.

Дядя спрашивает еще и еще, но Костя отвечает вяло и невпопад.

— Да ты, брат, спать хочешь?

— Нет, почему?.. — неуверенно протестует Костя.

Спать он все-таки хочет. Предутренняя свежесть пробивается даже через курточку, а уж через легкие брюки и подавно. Особенно достается Костиным коленкам, как их ни сжимай и ни прикрывай руками.

Потом Костю занимает вопрос: как без компаса дядя находит дорогу, знает, куда грести в этой темноте?

А дядя даже не оглядывается и сильными толчками гонит лодку вперед. Когда весла выходят из воды, слышно, как торопливо и вкрадчиво плещут о борта мелкие волны.

Темнота впереди сгущается, растет и наплывает на них.

— Держись! — опять предупреждает дядя.

Костя хватается за борта, но все-таки кланяется вперед и едва не стукается подбородком о свои колени — так сильно и внезапно лодка въезжает носом на берег.

— Приехали! Забирай свое имущество.

Костя вылезает из лодки, дядя вытаскивает ее на берег чуть не до половины, затем они по обрыву карабкаются наверх и входят в маленький домик. Там темно и тихо.

Дядя зажигает фонарь и показывает Косте постель. Он кое-как раздевается, откидывает одеяло и уже не слышит, как дядя укрывает его, что-то приговаривая, потом берет фонарь и уходит…

Костю будит высокий и пронзительный звук. Через открытое настежь окно на только что вымытый, подсыхающий пол падает солнечный луч. Дверь распахнута, через нее видно далекое чистое небо. Странный звук не утихает, к нему примешиваются какие-то вздохи и всхлипыванья. Костя оглядывается и видит, что у стола, спиной к нему, стоит девочка. Светлые рыжеватые волосы ее заплетены в две косы, связанные красным бантиком. "Конопатая, — решает про себя Костя. — Рыжие, они всегда в веснушках".

Плечи девочки опускаются и поднимаются, высокий и пронзительный, как причитанье, звук идет от нее.

— Ты чего ревешь? — спрашивает Костя, приподнимаясь на локте.

Девочка стремительно оборачивается. На лице ее нет ни одной веснушки, у нее белые мелкие зубы и ясные голубые глаза.

— Я не реву, я пою. Я мешу тесто и пою, чтобы не скучно было. А похоже, что реву? Да? Ты уже проснулся? Да?

Она говорит так быстро, что Костя не успевает ничего ответить, но девочка и не ждет ответа.

— Я знаю — ты племянник. Моего тато сестра — твоя мама. Да? Ты — Костя Голованов. Только почему Голованов? Может, потому, что у тебя голова большая? Да? Нет, голова обыкновенная. Значит, это просто такая фамилия. У нас в пятом классе есть девочка, так у нее фамилия Здравствуй. Галя Здравствуй. Девочки здороваются, а она думает, что ее зовут, и откликается. Правда, смешно? Да?

Сначала Косте хочется рассердиться, потом засмеяться, но он не успевает ни того, ни другого.

— А меня зовут Нюра. Ты у нас будешь жить, да? Я тебе все покажу. У нас хорошо, вот увидишь. А почему ты молчишь? Ты не немой?

— Как же я могу говорить, если ты разговариваешь без остановки?

— Ой, правда! Я так быстро говорю, что никак не могу остановиться. Вот меня учительница вызывает к доске. Да? Я как начну отвечать, она послушает-послушает, а потом махнет рукой и говорит: "Ты, Кичеева, не говоришь, а прямо с горки бежишь". Похоже, да? Это прямо ужасный недостаток! Виктор Петрович, математик, он говорит, что это от избытка энергии, и называет меня Ракетой. И мальчишки так называют. То есть не называют, а дразнятся, а мне все равно, пусть! Правда? Почему ты смеешься? Разве похоже? Да? По-моему, нисколечко. А какой у тебя недостаток? Тато говорит, что у всех есть недостатки. Я тоже так думаю. А ты?