Огонь Черных лилий - страница 13

Винсент поежился и приподнял воротник, он никак не мог согреться. Ледяной, обжигающий мартини сделал свое дело. Ясмин, сидевший рядом с ним, не реагировал на холод, который явно был курортным рядом с его арктической душой.

— Холодный месяц, — произнес Винсент, покосившись на своего водителя.

Тот был сосредоточен на мраке дороги.

— Да, — тихо отозвался Ясмин, кладя свою ладонь поверх руки Винсента, и мгновенно утяжеляя серую кожу сиденья.

— Весна-1. Глупое название месяца…

— Март…

— Это по-старому. И зачем надо было переделывать!? Глупо.

— В цифрах удобнее вести расчеты.

— Они перевели весь мир в цифры, — с досадой проговорил Винсент, — А получилось какое-то тухлое рагу из жажды нового и реалий старья. Заменив название ветхому прогнившему каркасу, эрозию так и не вылечили. Расчет на механических кукол. Я не прав?

— Называй месяцы, как тебе удобно. Не запрещено, в разговорном языке ты волен выбирать. А официальные бумаги ты все равно не составляешь.

— Мне за красивые названия обидно.

— Ты придираешься, — Ясмин вдохнул знакомый аромат шинели Винсента. Он любил его запах, запах его тела, предвкушение которого столь волновало душу.

— Они еще и дни недели поменяли, глупость глупая, — продолжал ироничные стенания Винсент.

На самом деле он просто забивал эфир. Когда они с Ясмином были так близко, всегда существовала опасность сорваться в объятия страсти, наплевав на условности окружающих заповедей.

Винсент лавировал, ставя блоки из словесных преград.

— Я подписывался под новшеством, — напомнил Ясмин, — Критика твоя неуместна, в данный момент времени она лишена конструктива.

— Ты всегда так говоришь.

Винсент поправил свою белую каракулевую шапочку. Это оказалось последней каплей для воли Ясмина, с трудом наблюдающим за красотой и очарованием своего любовника. Винсент был так прекрасен: синяя форма, подчеркивающая огромные синие глаза, белая шапка, которую он все же одел на контрасте с черными волосами, и, наконец, его юное опьянение, утонувшее в мартини. Тело главнокомандующего изнывало, желая одного — обладать всем существом Винсентом.

— Винсенте, — прошептал Ясмин.

Тот вздрогнул.

— Я прошу.

— Но…

— Меня не смущает.

— Я…

— Прошу.

— Вот как… — Винсент выдавил улыбку и несмело дотронулся до горящей промежности своего попутчика, начиная массировать рукой его член. Когда Ясмин достаточно возбудился, Винсент высвободил скованный условностями и тканью половой орган и нырнул головой вниз.

Зрачки водителя расширились, пульс участился.

То, о чем он подумал в первую минуту, когда голова генерала исчезла из вида зеркала, не могло уложиться в системе ценностей старого цепного пса системы. Он глянул на каменное лицо главнокомандующего и отдернул взгляд, ужаленный холодом стальных зрачков.

Все в порядке.

Он подумал полную чушь.

Водитель поругал себя за гнусные мысли и сто раз окрестился недостойным сыном революции черных лилий.

Ну, действительно. Как он мог предположить, что генерал, этот закаленный сражениями мужчина, припадет к коленям своего боевого друга, чтобы сделать ему…кхм…минет.

Водителя аж пробил озноб.

Ну, наверняка такому поведению есть какое-нибудь объяснение. Например, генерал Тиаро что-нибудь обронил и теперь ищет.

Долго.

Слишком долго.

Водитель попытался приподняться и посмотреть в зеркало, но снова поймал спокойный айсберг глаз главнокомандующего Иоганте, и остался недвижим, скованный ледяными цепями.

Он рассудил, что чтобы то ни было, оно скоро найдет себе достойное и рациональное объяснение.

И точно.

Генерал поднялся, он был бледен и казался вымотанным. Он стер что-то с губ рукавом и покосился на спутника.

Смущение.

Водитель выдохнул, конечно же все оказалось гораздо проще. Генералу стало плохо, укачало по ходу заноса петляющей дороги, бывает. И как он, верный пес революции, мог вообразить немыслимые и крамольные картины?!

На смену радости пришла злоба. Водитель выругался, опять ему придется убирать машину. Эти чертовы шишки понятия не имеют о приличиях и манерах. И как они только смогли выбиться в первые ряды и пользоваться всеми благами революции?! А он должен за ними убирать, хотя не меньше отдал общему делу!