Огонь и лёд - страница 19

Сим больше не хотел повернуть голову. Он не хотел видеть лицо День, так похожее на лицо его измученной матери — веки, как хлопья серого пепла; глаза, как мятый, истёртый наждаком металл; щёки, как выветренные камни. Он не желал видеть шею, подобную ломким стеблям пожелтевшей травы, руки — дым умирающего костра, груди — сморщенные шкурки высохших ягод и волосы, косматые и перепутанные, как сырые серые водоросли…

А он? Как теперь выглядел он? Ввалились ли уже его щёки, запали ли глаза, исчёркало ли время морщинами лоб?

Но тут силы почему-то начали возвращаться. Сердце билось настолько медленно, что в это трудно было поверить. Всего сто ударов в минуту. Так не бывает. Голова стала лёгкой, прохладной и полной мыслей.

Он повернул её набок. Он посмотрел на День. И вскрикнул от удивления.

День была молода и прекрасна.

Она глядела на него, слишком слабая, чтобы говорить. Глаза её были, как серебряные монетки; шея чиста, как ручка ребёнка. Волосы лазурным пламенем пожирали лоб, питаемые нежной жизнью юного тела.

Прошло четыре дня, а она всё ещё молода… — нет, моложе, чем была, когда они вошли в корабль. Всего лишь подросток!

Невероятно!

И первые её слова были:

— Сколько это продлится?

— Не знаю, — осторожно ответил он.

— Мы всё ещё молоды.

— Это всё корабль. Нас окружает металл. Он защищает нас от солнца и от всего того, что оно посылает, чтобы нас состарить.

— Значит, если мы останемся здесь…

— Мы останемся молодыми.

— Сколько дней? Шесть? Четырнадцать? Двадцать?

— Может, и больше.

Она долго лежала молча.

— Сим?

— Да?

— Давай останемся здесь. Давай не пойдём назад. Если вернёмся, ты знаешь, что с нами будет…

— Я не совсем уверен…

— Мы начнём стариться снова, ведь так?

Он посмотрел на потолок. По циферблату часов медленно кружила стрелка.

— Да, мы состаримся.

— А что, если это случится мгновенно? Вдруг, как только мы покинем корабль, природа наверстает своё?

— Может, и так.

Снова молчание. Сим попробовал шевельнуться, задвигал руками, проверяя их состояние. Он ужасно проголодался.

— Остальные ждут нас, — сказал он.

И ахнул от её ответа:

— Остальные уже мертвы. Или умрут через несколько часов. Все, кого мы там знали, — уже старики.

Он представил их такими. Его сестра, Ночь, — дряхлая и согнутая временем… Сим затряс головой, отгоняя жуткую картину.

— Может, они и умрут, — сказал он. — Но им на смену уже родились другие.

— Мы их даже не знаем…

— Но это всё равно наши люди, — возразил он. — Люди, которые проживут всего восемь или одиннадцать дней, если мы им не поможем.

— Но мы так молоды, Сим! И можем остаться молодыми!

Он не желал её слушать. Слишком велик соблазн, чтобы такое слушать.

Остаться здесь…

Жить…

— У нас и так было куда больше времени, чем у остальных, — твёрдо сказал он. — Мне нужны рабочие. Те, кто сможет исцелить этот корабль. Сейчас мы с тобой встанем и найдём себе еды, поедим и попробуем выяснить, может ли корабль двигаться. Я боюсь сам запускать его. Он слишком велик. Мне понадобится помощь.

— Но тебе придётся пробежать весь этот путь ещё раз!

— Я знаю, — он с трудом встал. — Но я это сделаю.

— А как ты приведёшь их сюда?

— Мы используем реку.

— Если она вообще там. Она ведь может оказаться где угодно!

— Значит, мы подождём, пока она окажется там, где нужно. Я должен вернуться, День. Сын Динка ждёт меня. Моя сестра и твой брат — они уже совсем старые, им скоро умирать, и они ждут только весточки от нас…

Прошло много времени. Затем Сим услыхал шорох — День устало подползла поближе, положила голову ему на грудь и так замерла, гладя его руку.

— Прости меня. Конечно, тебе нужно идти. Я эгоистичная дура.

Он неуклюже коснулся её щеки.

— Ты человек. Я понимаю тебя. Тут совершенно нечего прощать.

Еду они нашли. Потом прошли насквозь весь корабль. Он оказался пуст. Лишь за пультом обнаружились останки человека — по всей видимости, первого пилота. Все прочие, очевидно, покинули борт и ушли в открытый космос на спасательных челноках. Этот последний сумел в одиночку посадить корабль на вершину горы, так, чтобы его было видно с других упавших на планету и разбившихся аппаратов. Гора и спасла его от потопов. Пилот умер, скорее всего, от сердечного приступа вскоре после приземления. А корабль остался здесь — в прямой досягаемости остальных выживших, совершенный, как яйцо, безмолвный, — на тысячи дней. Если бы пилот не умер, насколько другой оказалась бы жизнь для предков Сима и День. Размышляя об этом, Сим ощутил дальний угрожающий рокот войны. С чего началась война между мирами? Кто победил? Или все проиграли и просто не дали себе труда подобрать горстку выживших? На чьей стороне была правда? Кто кому враг? А племя Сима — на чьей они были стороне? На виновной или невинной? Теперь уже никто не узнает.