Огрызки эпох - страница 11

— Поведаю вам тайну, дорогой поручик. Я без стихов ни дня прожить не в силах. Читаю их на сон грядущий штук по пять — по десять. Иначе не сомкну глаз до утра. Все о любви стихи я подбираю… Как они волнуют, услаждают, как разукрашивают серые провинциальные раздумья. А сны приходят после них — сплошное загляденье: все балы, да свадьбы, да народная гульба! Еще люблю читать я про животных. На прошлой неделе вот про Африку прочла творенье англичанина. И той же ночью, вы представьте только, снюсь себе жирафой. Везут меня в зверинец на огромном корабле, а я душою рвусь на волю. Хочу вскричать я: «Отпустите!», да нет голоса людского. Узнать бы мне, к чему такие сны? Нет с вами сонника?

— Нижайше прошу прощения, Любонька, увы, я не увлекаюсь толкованием сновидений. Но сонник я для вас добуду, обещаю клятвенно.

— Благодарю, поручик. Вы спаситель мой, — с поклоном отступила девушка, застенчиво скрывая взгляд.

«Она глупа, но, главное, не лжива. В ней нет притворства, нет жеманности, кокетства, двоякого значения жестов, слов. Что думает, то говорит. Милейшая, драгоценнейшая простота, которой не сыскать в отравленном лжецами городе. Нежное трепетное создание, будто сотканное из золотистых кудрей и шелковых бантов, пахнущее резедой и жасмином. Как можно не влюбиться в этакое чудо? Как можно не мечтать о долгом семейном счастии рядом с ней?»

Ища оправдание вспыхнувшей во мне любви, не прописанной в великих планах на ближайшее будущее, я не услышал, как в гостиную пришли родители с гостями.

Мать и отец мои почти не изменились, ну разве что в их волосы прокралась легкая седина, а на лбу и возле глаз появились морщинки. Кирилл Степанович Полунин был невысоким пожилым человеком среднего телосложения. Он носил короткую бороду, а ухоженные седые волосы длиной до плеч убирал за уши. Его жена Пульхерия Федосеевна выглядела совсем старушкой из — за неопрятного пучка на затылке, выцветшего синего в серую полоску платья, поверх которого она повязывала пуховую шаль по-крестьянски, наперекрест груди.

Граф приветствовал меня, как старого знакомого, а точнее, как будущего зятя, крепкими объятиями и поцелуем. Полуниных, да и моих отца с матерью, чрезвычайно воодушевила увиденная ими сцена с Любонькой. Новые соседи поспешно удалились, понимая, что им не следует мешать долгожданной встрече отца и матери с сыном… И я чуть не был раздавлен в тесных объятиях одновременно налетевших родителей.

— Ну наконец ты с нами, дитятко мое, — прослезилась мать. — Неужто, навсегда? Какой ты взрослый стал. Я и отец тобой гордимся.

— Я никуда не отпущу единственного наследника, Грушенька, — заверил отец. — Кто будет нам хозяйство поднимать? Я старею, мне все тяжелей за ним следить. И я не ведаю наук тех, коим он обучен в Петербурге. А ну пройдемте, господин офицер и литератор, к столу. Мы угощать вас будем не по — царски, а по — свойски, чем богаты. А богаты, слава Богу, разной снедью. Устрисов не держим, но жирные налимы покамест в Утятинке не перевелись. Да и баранью печень я не зря велел пожарить в соусе из свеклы и грибочков белых.

Ульяна Никитична сияла от счастья, накрывая для меня стол. На кухне помогал ей кучерявый щекастый поваренок — внук Егорка. Супруг ее давно скончался.

После обильнейшего обеда я едва смог встать из-за стола. За годы, проведенные в столице, я отвык от угощения «по-свойски».

С трудом дотащившись до конюшенного загона, куда меня настойчиво позвал отец, я увидел сильно постаревшего кучера Ерофея. Он вывел под уздцы мощного гнедого жеребца огромного роста, прогнал его в загоне несколько кругов, а затем подвел к нам с отцом.

Жеребец нервно грыз удила, вскидывал хвост на круп и дергал головой, кося на нас покрасневшими глазами.

— Тракененской породы. Рожден от известных чемпионов в выездке Танцора и Пальмиры. Купил его тебе в подарок, — отрывисто говорил отец, от волнения часто переводя дух. — Хорош, не правда ли, а ход какой плавный? Видал, как над землей летит?

— Видал, и в самом деле, славный конь, — я подошел к жеребцу, и он недружелюбно вскинул голову, чуть не вырвавшись у кучера. — Но, видно, с норовом.