Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. Книга 2 - страница 9

— Угу, жандарм, значит, сгодился, — пальцы Федотов пробарабанили по столу. — И что думаешь делать?

— А что тут думать, Виноградов тебе нужен?

— Ну то, чтобы до крайности, но Инженер в нем не без божьей искры, к тому же Катькин двоюродный брательник.

— Тогда прячем его на нашей Рублевской базе, а потом козьими тропами в Цюрих.

— И то верно, заодно займется проектированием научного городка.

После памятного разговора с профессором Поповым о создании подмосковного научного центра с заводом, дело с мертвой точки едва начало сдвигаться. Мечты Федотова уперлись в проблему отдаленности от Москвы. Это в его времени, сев за руль, ты через час можешь выйти на Красной площади. Здесь же на это уходило половина дня.

Между тем и совсем отказываться от замысла не стоило. В итоге созрело предложение разместить на высоком берегу Москва-реки, рядом со стрешаровской базой научный центр и небольшие мастерские. Пока все по минимуму, а основное производство оставить в Москве. Резонов было много. Инженеры и ученые получали прекрасные условия жизни и работы. Удачно решался вопрос сохранности секретов.

— Ну что же, как говорил генсек Хрущ: «Цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи!»

— А разве это не Ленин?

— Есть много, сaballero Зверев, чего нам и не снилось. Кстати, Никитич в какой партии отирается?

— Да черт его знает. Все они тут, то эсеры, то эсдеки. Без проблем переходят из партии в партию, а у нашего mudakа в голове еще те тараканы.

Переселенцам, привыкшим к жесткому делению на коммунистов, жириновцев или «медведей» с прочими либералами, постепенно открывались местные реалии.

На низовом уровне близкие по духу борцы с самодержавием друг с другом не скандалили. У одного «пионерского костра» частенько сиживали социалисты-революционеры и социал-демократы. В другом «пионерлагере» банкеты проводили кадеты в обнимку с октябристами и земцами. Спорили, конечно, но в меру, без фанатизма и мордобоя. Салон богатых людей Москвы вчера мог принимать Милюкова с Аникиным, а сегодня двадцатишестилетнего Льва Давидовича Бронштейна.

Иначе обстояло дело в эмиграции. Скрывшись от охранки, партийные лидеры даже в пределах одной партии отчаянно грызлись между собой по любому, самому малосущественному теоретическому положению. Что уж тут говорить о диспутах между различными партиями. Все это отчаянно вредило делу революции. По понятным причинам съезды запрещенных партий проводились за границей империи. Представители низовых комитетов, с большим риском собирались на эти мероприятия. Им, ведущим реальную борьбу в условиях подполья, позарез были нужны четкие инструкции, дающие конкретную цель и способы ее достижения. Вместо этого на них обрушивались споры о трактовке того или иного теоретического положения. Наставления они, конечно, получали, но их качество оставляло желать лучшего. В итоге приезжающие из России революционеры-практики едко называли эмигрантов теоретиками и литераторами, коих там действительно было подавляющее большинство.

В целом эсеры и социал-демократы друг друга поддерживали, но вот кассы и «окна» на границах у каждой партии били свои.

— Дима, я попробую выйти на социалистов, а ты поищи контакт с эсерами. Нужны надежные «окна» на границе.

— Заметано. Найду и срезу переправлю Никитича.

— Планируешь сам?

— А ты бы доверил это сокровище незнакомым людям?

— М-да, проблемка, блин.

— Старый, а по поводу НАШИХ дел, ты что-нибудь надумал? — интонацией Зверев очертил круг интересов.

Так случилось, что месяц тому назад, по пути из Питера два переселенца в шутку, а может и не совсем в шутку, принялись обсуждать способы изменения истории России. Нет, они не сошли с ума и вполне корректно рассматривали варианты воздействия. Оказалось, что каждый давал весьма сомнительный результат, что говорило о явном недостатке знаний и… денег.

В конце концов, изрядно набравшись, ибо кто же на сухую станет решать мировые проблемы, друзья совсем раскрепостились, и фантазия полилась, что тебе Ниагарский водопад. Где-то ближе к концу «конференции», Димон выдал гениальное предложение: к маю-июню семнадцатого года Федотов должен изобрести радио-ошейники, которые будут укреплены на шеях Корнилова с компанией белогвардейских генералов.