Охота - страница 16

– Я слышала это, и не раз, – Алена нахмурилась, покачала головой. За время плена у ведьмы ее волосы заметно отросли и стали виться. Матвей, хоть и был полон грустных мыслей, не мог не отметить, что это очень красиво. – Но ты уже трижды рисковал жизнью. И… если случится самое плохое, мне станет все равно, насколько сильна ведьма. Она получит сполна… – девушка прервалась, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов.

– Ничего подобного не случится, – повторил Матвей. Однако он совершенно не чувствовал уверенности в собственных словах, и от этого по коже у него пробежал мороз.

Каждое из ведьминых заданий могло стоить Климову жизни. А ведь, по ее собственным словам, это было только начало, подготовка… И у Матвея не имелось причин сомневаться, что теперь его ждет куда более серьезная и опасная работа. Значит, однажды Алена действительно может увидеть его в зале по соседству с Ярославом Озеровым и сатиром Зозимосом.

Матвей представил, как девушка смотрит на него, искалеченного, погруженного в беспамятство, как пятится, дрожа, прижимая пальцы к носу и рту…

Климов сглотнул, тряхнул головой и, проморгавшись, остановил взгляд на отвалах, за которыми укрывался город – такой же серый, как и шлаковые горы, грязный и населенный угрюмыми людьми. Однако сейчас Матвей посчитал бы за счастье очутиться там вместе с Аленой, жить в какой-нибудь убогой панельной пятиэтажке, позабыв о столице, известности и виртуальных мирах. Он бы воспринял как дар возможность ежедневно просыпаться в полседьмого утра от истеричных трелей будильника, толкаться в переполненной маршрутке или трамвае, чтобы доехать до комбината, где его бы ожидала какая-нибудь коксовая батарея, домна или вовсе канализация. А затем возвращаться домой, чтобы поужинать и заснуть под пьяные вопли дворового «электората». Еще полгода назад все это казалось Климову не жизнью, а убогим существованием. Однако в то время ему не приходилось коротать часы в заброшенном приюте, терпеть боль, будучи вырываемым из игры через магический портал, красться по населенным магами городам, время от времени всаживая в живот инъекции с зельем невидимости, пробираться по темным коридорам инквизиторской тюрьмы или гнаться за великаном-оборотнем, который способен одним движением размозжить противнику голову… В игре Матвей справлялся бы с такими заданиями полным азарта, но, перекочевав в реальность, они приносили лишь страх и боль.

«В виртуале каждый может быть героем, но жизнь возвращает все на свои места. А порой еще и извратит так, что происходящее сделает честь любому кошмару…» – с горечью подумал он.

Вырваться из кошмара… Вот все, чего хотел Матвей. Он каждый день прокручивал в голове варианты, как вместе с Аленой освободиться из плена ведьмы. Побег, клич о помощи в виртуале, отказ повиноваться, пока хозяйка убежища не отпустит хотя бы девушку… Ничто из перечисленного не было выходом. Возможно, стоило попросить помощи у инквизиторов, когда Матвей в теле Вольфганга попал в их тюрьму. Однако, даже если бы его и согласились выслушать, у ведьмы оказалось бы достаточно времени, чтобы уйти, перед этим навредив Алене или вовсе убив ее. Эта женщина рассчитала все очень точно, сделав любимую Матвея заложницей, и теперь тот был связан по рукам и ногам. Однако у Климова ни разу не возникло мысли освободиться от «пут» и спасаться самому. Во-первых, спасаться было бесполезно: ведьма обладала невероятными возможностями и легко отыскала бы Матвея в любом уголке земного шара. А во-вторых, он слишком сильно любил Алену и больше всего на свете мечтал создать с ней то, чего судьба лишила его в первые годы жизни, – семью. Вот и получалось, что пока у Климова был лишь один путь – безропотно выполнять указания ведьмы…

«Мне безумно жаль, но твоей любимой пора возвращаться к работе, – раздался в голове голос ведьмы, и Матвей вздрогнул. Алена с тревогой посмотрела на него. – Сегодня очень хлопотный день, Мирон занят и не может спуститься, поэтому будет лучше, если ты сам скажешь ей об этом».

Меньше всего Матвею хотелось отпускать Алену, да еще и говорить, что ей нужно идти. Но выбора не было.